Жизнь любит тех, кто любит ее, или Как научиться мыслить красиво

Там он сблизился со старым доктором Безымянко. Видя положение молодого человека, добродушный эскулап утешал его, как мог. Несмотря на это, Клементию становилось все хуже на душе. Он чувствовал себя оболганным, униженным и никчемным одновременно, и часто в сердцах обвинял доктора в том, что тот его спас. «Зачем, зачем, вы вернули меня с Того Света?! Я вас не просил! Отчего вы не дали мне умереть?!» «Голубчик, вам нельзя так волноваться, – утешал его Безымянко, – Бог дал вам возможность сохранить бесценный дар жизни!» «Я его об этом просил?! Мне не нужны такие подарки! Хорошенький подарок – жизнь жалкого инвалида!»

Видя, что молодому гусару никак не смириться со своим положением, Безымянко стал приносить ему оккультные книги, раскрывающие тайны самосовершенствования и постижения истины. В те годы Петербург был пропитан мистикой и многие увлекались эзотерическими науками. Добрый доктор хотел, чтобы Клементий принял свою судьбу, пересмотрел жизненные ценности, и постиг тайный смысл, выпавших на его долю испытаний. Безымянко часто обсуждал со своим пациентом библейскую легенду о многострадальном Иове, богопослушном человеке, у которого Господь отнял все: имущество, жену, детей, уважение сограждан, испытывая его веру. Урок Иова заключался в том, чтобы любить Бога не за что-то, а «безусловно», стремясь к нему всем сердцем.

Но Клементий только смеялся над религиозными рассуждениями старого доктора. И вскоре увлекся учением, согласно которому, истинная жизнь возможна только на Том Свете. А здесь, на земле, одни несправедливость и страдания.

«Ах, юноша, – говорил ему Безымянко, – вы будете счастливы на Том Свете, только если обретете душевный покой и счастье здесь. Поверьте мне, я видел множество человеческих страданий, но воистину блаженны были те, кто открывал для себя в происходящем смысл великого урока и начинал новую жизнь, радуясь пусть даже мелочам!»

«Вы говорите мне это, потому что прежде дали клятву Гиппократа, – возражал Клементий, – вы думаете, что делаете благое дело, оставляя для жизни негодные куски человеческих тел. А, между тем, вы творите страшное зло, глумясь над самим основанием жизни. Ей не нужны беспомощные, ей нужны сильные. Слабый калека не должен жить!»

«Помилуйте, что вы говорите, – протестовал Безымянко, – вы просто одержимы тьмой, молодой человек. Ваш разум еще слишком незрел, чтобы позволять себе подобные выводы и суждения! Извольте, я отведу вас в часовню, и там, под куполом, быть может, вы ощутите благодать».

В тот день доктор впервые отвел Клементия в часовню, и сам долго молился перед образом Спасителя. Однако на Клементия атмосфера храма оказала противоположное воздействие. Стоя в центре часовни на костылях, он принялся безудержно хохотать, грозя кулаками кому-то поверх алтаря. Истерика продолжалась довольно долго, и санитарам пришлось насильно укладывать его на кровать. Тогда Безымянко прошептал: «Вот оно, мое искушение, вот оно мое воспоминание, не пойми я все во время, меня бы сейчас ждала такая же печальная судьба».

После того случая, у Клементия сложился план мести Богу. Он решил, что как только сможет самостоятельно ходить, он проберется в часовню и лишит себя жизни, вернув Господу ненужный подарок. Перспектива реализации задуманного, сделала Старосвирского более спокойным в суждениях. Безымянко даже радовался, что его пациент идет на поправку не только телом, но и душою. А Клементий, видя радостное воодушевление старика, лишь мстительно посмеивался после того, как тот уходил.

Отчаяние и месть – вот два главных чувства, которые поселились в душе у Клементия, вытеснив все другие переживания. Он больше не обвинял Похабейкина. Зачем? тот лишь пешка в жестокой игры судьбы и Бога, навязывающего людям ненужные подарки.

Случай позволил Старосвирскому раздобыть в больнице яд, и, пробравшись ночью в незапертую часовню, он принял его, глядя прямо на образ Спасителя…

«И, что же? Кому я отомстил? Что я себе доказал? От чего освободился?» – вздыхало сейчас привидение Клементия, сидя в углу часовни, и напоминая постороннему наблюдателю кучу грязного белья. Больше сотни лет оно было привязано к месту, которое когда-то осквернил Клементий Старосвирский, имея шанс жить. Теперь его призрак обречен испытывать лишь два чувства – отчаянье и желание отомстить.

Привидение Старосвирского помнило, как добрый доктор Безымянко, найдя его тело в часовне, с болью сказал: «Ах, бедный юноша! Ты не понял своего урока при жизни, когда еще все можно было изменить, а теперь твоя несчастная душа будет переживать этот урок многократно, не имя возможности выйти из порочного круга».

«Нет, врет Безымянко, – думал призрак. – Я не зря его оккультные книжки читал! Я смогу вырваться из темницы, если найду живого человека, который также, как и я, одержим отчаяньем и чувством мести! А уж таких у нас немало».