Жизнь, любовь, страдания

Однажды волна подхватила ее и понесла. Но не к горизонту, а выбросила на песчаный берег.

– Ты нам нужна, – прошуршал Песок. – Лежаком у нас послужишь.

– Я согласна, но мне хочется сначала свою судьбу найти. Да и лежать мне не нравится, – ответила Дощечка.

Тут набежавшая волна опять подхватила ее, и Дощечка причалила у каменных валунов.

– Мы тебя не отпустим! – загудели они. – Мостиком будешь!

Вздохнула Дощечка: она устала от этих путешествий, да еще и намокла.

– Не хотела я быть мостиком, да, видно, придется. А судьбу, может, когда-нибудь найду.

Только она это сказала, как большая волна смыла ее и вынесла на середину озера. Там Дощечка неожиданно столкнулась с Парусом. Ее подняли, прибили к корме и написали на ней «Судьба». И Парус с Дощечкой помчались по волнам к горизонту.

Веточка Сирени

Возле дома во дворе росла Сирень, которая радовала всех фиолетовыми кисточками. Солнце обогревало ее. Пчелы облетали каждый цветочек и чистили лепестки. Сирень была счастлива.

Однажды ветер раскачал ее веточки. Одна из них заглянула в окно дома и увидела на подоконнике красные Розы в горшочках. Их поливали, каждый листочек бережно протирали, землю рыхлили, чтоб корням было легче дышать.

– Вот это жизнь! – с завистью воскликнула Веточка Сирени. – Сидишь в горшке, а тебе все готовенькое несут, обхаживают. Вот бы мне тоже там оказаться!

Прошло какое-то время, ее сорвали и поставили рядом с Розами.

– Моя мечта сбылась! – обрадовалась она – Я тут самая красивая. Все Розы в глиняных горшочках, а я – в хрустальной вазе. За мной будут ухаживать лучше, чем за ними, – и Веточка даже немного приподнялась, продолжая восхищаться собой.

Но она ошиблась: за Розами ухаживали, как прежде, даже от сквозняка оберегали. А ее, Сирень, как поставили в вазу, залили водой, так ни разу и не подошли. Да и сами Розы не нее не обращали никакого внимания, только и хвалились друг перед другом появлением у них новых бутонов. А у Веточки фиолетовые цветочки с каждым днем осыпались, и скоро она стала совсем голой.

«Никому я и тут не нужна, – вздохнула она. – Розы-то здесь прочно укоренились, а я для них – временное украшение».

Когда Веточку выбрасывали, она заметила во дворе цветущую Сирень и подумала: «Какая я была глупая! Зачем покинула ее, там ведь мои корни. Росла бы еще и росла!»

Одинокий праздник

Старик со Старушкой одиноко сидели за столом, где стояло шампанское, фрукты и много рюмок.

– С Новым годом, – сказал муж, протягивая жене любимую розу. – Крепкого тебе здоровья…

– А я тебе, дорогой, цветов не купила, – грустно ответила та. – Зачем зря деньги тратить? Простоят три дня, а потом выкидывай. Давай я тебя лучше поцелую, – и она крепко обняла его.

Стол и Стулья, которые много лет стояли тут и видели их молодыми, окруженными детьми, знали все их привычки и любили наблюдать за ними.

– Вот сейчас, – скрипели Стулья, – разольют они шампанское, выпьют, включат музыку и станут танцевать…

Но Хозяева, налив шампанского, только пригубили его и танцевать не пошли. Посмотрели на пустующие стулья, послушали музыку, посидели немного и, взявшись за руки, поднялись и пошли отдыхать.

– Спокойной ночи, родная, – сказал он.

– Спокойной ночи, дорогой, – ответила она.

За окном громыхал салют, поздравляя с Новым годом и желая всем счастья.

– А где же дети? – недоумевали Стол и Стулья. – Мы с родителями их так ждали…

В эту ночь старики долго не спали. Они все-таки надеялись, что дети вот-вот постучат к ним в дверь.

Амурчик

Мастер-скульптор делал маленькие куклы. Был он с добрым лицом, и все фигурки, сделанные им, казались на него похожими.

Вот и на этот раз он смастерил маленького пупсика с вьющимися волосами цвета золотистой ржи и веселой улыбкой. Одной рукой он держал лук, другой придерживал в натянутой тетиве стрелу. Казалось, что она вот-вот полетит к влюбленным, а сам он помчится дальше на своих чудесных крыльях и запустит стрелы счастья, находившиеся у него за спиной в колчане, и поможет тому, кто в нем нуждается. У пупсика глаза светились счастьем, будто говорили: «Я принесу всем радость!»

Скульптор назвал куклу Амурчиком. Может, потому, что сотворил его не из тяжелого гипса, а из резины. Амурчик был легок и даже умел говорить с помощью пищалки на боку:

– Уберегу-у! Уберегу-у вас-с!

Кто бы ни увидел Амурчика, всем он нравился. Одна дружная семья приобрела его на долгую счастливую жизнь. Он стоял в доме на самом видном месте, и если кто-то уезжал в дальние края, брал его с собой, как амулет, средство от болезней и несчастья. Амурчик, видно, знал, что всем нужен, и добрая улыбка не сходила с его личика и глаза не угасали.