Жизнь мальчишки

— Ого! — подала голос Скай. — Зловещее местечко! Похоже на дом с привидениями.

— Нет, — отозвался я. — Думаю, теперь это обычный дом.

Подобно тому как Бо знает все о футболе[52], для моей дочери нет секретов о домах с привидениями. Она отлично знакома с Винсентом Прайсом и Питером Кашингом, фильмами киностудии «Хаммер», произведениями Эдгара По, «Марсианскими хрониками» и городком под названием Жребий[53]. Кроме того, ей известно про путешествие Алисы сквозь зеркало и о Стойком оловянном солдатике, Гадком утенке и путешествиях Стюарта Литла[54]. Она знает о Стране Оз и о джунглях, где живет Тарзан, и, хотя еще слишком мала, чтобы оценить что-то, кроме цветов и красок, она уже способна различить манеру Ван Гога, Уинслоу Гомера и Миро. Она слушает Дюка Эллингтона и Каунта Бэйси, не забывая при этом о «Бич бойз». На прошлой неделе она спросила у меня разрешения поставить фотографию в рамке на свой туалетный столик. По ее словам, парень, изображенный на снимке, необыкновенно крутой.

Его зовут Фредди.

— Скай, — сказал ей я, — по-моему, наедине с этой физиономией ты не сможешь заснуть…

И тут же замолчал. «Ого, — подумал я, — ого, что творится!»

Фредди повстречался со Скай. Попробуй расскажи ей теперь о том, как велика сила воображения!

Повернув машину на Хиллтоп-стрит, я покатил в сторону дома.

Я добился успеха как писатель. Эту работу нельзя назвать простой, но мне она нравится. Мы с Сэнди не из той породы людей, кому нужно владеть половиной мира, чтобы быть счастливыми. Впрочем, должен признаться, что однажды я крепко потратился, купив красное авто с откидным верхом, которое обнаружил на аукционе подержанных машин, когда мы с Сэнди отдыхали в Новой Англии. Такие автомобили относят к разряду спортивных. Я занялся его реставрацией, придав ему такой вид, какой он, должно быть, имел во времена расцвета Зефира. Иногда, гоняя в этом автомобиле один по шоссе, когда ветер развевает мне волосы, а солнце палит в лицо, я ловлю себя на том, что утрачиваю чувство реальности и разговариваю с ним. Я даже дал ему имя.

Думаю, вы сами догадаетесь, как я назвал его.

Уезжая из Зефира, мы взяли велосипед с собой. У нас бывали разные приключения; золотой глаз многое повидал на своем веку и всегда оберегал меня от неприятностей. Но время шло, велик начал натужно скрипеть под моим весом, а рукам стало не хватать размаха руля. Велосипед отправился на покой в подвал, где его накрыли синим брезентом. Я представлял, что он там спит, как птица в гнезде. Однажды в выходные, вернувшись из колледжа, я обнаружил, что мама устроила распродажу домашних вещей, включив в нее и содержимое подвала.

— Вот деньги, которые один человек выложил за твой старый велосипед! — сказала она, протянув мне двадцатидолларовую бумажку. — Он купил его для сына. Разве это не здорово, Кори?

— Конечно здорово, — ответил я.

А потом, поздно вечером, уткнулся отцу головой в плечо и заплакал, словно мне снова было двенадцать лет, а не двадцать.

Мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

Вот он. Прямо передо мной.

— Это мой дом, — сказал я Скай и Сэнди.

Дом постарел, вылинял под солнцем и дождями. Он нуждался в покраске и ремонте, в любви и заботе, но некому было дать их ему, потому что он был пуст.

Остановив машину у края тротуара, я взглянул на дом и внезапно увидел, как на крыльцо, улыбаясь, выходит отец. Он в отличной форме, сильный и подтянутый, каким я его и запомнил.

— Привет, Кори, — крикнул он мне. — Как дела?

— Отлично, сэр, — ответил я.

— Ты добился в жизни чего хотел, я верил в тебя. Ведь я был прав?

— Да, сэр, — ответил я.

— У тебя красивая жена, Кори, и прекрасная дочь. А какие книги ты написал! Я всегда, с самого начала, знал, что ты добьешься своего.

— Отец! Ты не против, если мы войдем и побудем немного в доме?

— Ты хочешь войти сюда? — Отец оперся о столбик навеса крыльца. — Но зачем тебе это, Кори?

— Тебе не тоскливо одному? Здесь так тихо.

— Тихо? — Отец от души рассмеялся. — Иногда мне действительно хочется, чтобы здесь было потише! Здесь никогда не бывает тихо.

— Но ведь дом… пуст? Там же нет никого?

— Там просто не протолкнуться, — ответил отец, взглянув на весеннее солнце, стоящее поверх холмов. — Но тебе не следует входить сюда, чтобы увидеть их всех, Кори. Даже ради меня. Не надо ворошить прошлое. У тебя чудесная жизнь, Кори. Гораздо лучше, чем я мог себе представить. Как дела у мамы?

— Она счастлива. Я хочу сказать, что ей, конечно, недостает тебя, но…

— Но ведь жизнь для живых, — заключил он наставительно, своим отцовским тоном. — А теперь поезжайте дальше и занимайтесь своими делами, вместо того чтобы бродить по старому дому с прогнившим полом.

— Хорошо, сэр, — ответил я, но не тронулся с места.

Отец повернулся, чтобы войти внутрь, но замер на пороге.

— Кори, — промолвил он.

— Да, сэр.

— Я всегда любил тебя и твою маму. Я рад, что у вас все хорошо. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Я кивнул.

— Ты всегда был и останешься для меня хорошим сыном, — сказал отец и вернулся в дом.

Крыльцо опустело.

— Кори! Кори!

Я обернулся и взглянул на Сэнди.