Жизнь мальчишки

– Эй, приятель! – крикнул Гота, повернувшись к Гордо. – Погляди, что тут прячет этот недобитый индеец! Наконечники для стрел!

– Почему бы вам не оставить нас в покое? – начал было Дэви Рэй. – Ведь вас никто не трогает…

– Заткни пасть, придурок! – заорал на него Гота.

Гордо, ухмыляясь, поднялся с земли.

Братья, враз забыв о вражде, принялись перебирать коллекцию Джонни, хватая то один, то другой наконечник, – это было отвратительное зрелище, напоминавшее пиршество стервятников.

– Отдайте, они мои, – подал голос Джонни.

Увы, слова не могли остановить Брэнлинов раньше, не остановили они их и на этот раз.

– Эти наконечники мои. Отдайте, – повторил Джонни, его щеки блестели от пота.

В голосе Джонни прозвучала нотка, заставившая Готу поднять на него глаза.

– Что ты там бормочешь, черномазый?

– Это мои наконечники, и я хочу… чтобы вы отдали их мне.

– Он хочет получить их обратно! – прокаркал Гордо.

– Вы, мерзкие щенки, принесли нам кучу неприятностей. – В правой руке Гота держал пригоршню наконечников. – Пошли плакаться шерифу, чтобы он заставил нашего папашу надрать нам задницы.

Этот выпад не мог отвлечь Джонни от поставленной цели.

– Отдайте мои наконечники для стрел, – повторил он.

– Эй, Гота! Сдается мне, что этот индейский ублюдок хочет получить назад свои долбаные наконечники!

– Ребята, – начал я, – почему бы вам не…

Но через мгновение проворный Гордо уже дышал мне в лицо, его руки стискивали отвороты моей рубашки, а моя голова была прижата к ограде.

– Маленький сосунок. – Гордо издал ртом противный всасывающий звук. – Маленький сосунок-извращенец.

Я заметил, как в фаре Ракеты на миг появился золотой глаз, словно оценивающий создавшуюся ситуацию, и так же быстро исчез.

– Держи свои наконечники, индейский сын.

С этими словами Гота швырнул пригоршню наконечников в пыль игровой площадки. Джонни явственно дрожал, словно его пробрал озноб. Он молча смотрел, как рука Готы снова пошарила в коробке и как полетела очередная пригоршня наконечников, словно это была дешевая щебенка.

– Сосунок, сосунок, сосунок! – твердил мне в лицо Гордо, стискивая мою шею своей крепкой, как проволока, рукой.

От него пахло машинным маслом и какой-то тухлятиной, да еще вдобавок текло из носа.

– Перестань, – прохрипел я.

Даже дыхание его никак нельзя было назвать ароматом французской парфюмерии.

– Ву-у-ву-у! Ву-у-ву-у! – Гота принялся издавать индейские вопли, продолжая разбрасывать вокруг коллекцию Джонни. – Ву-у-ву-у! Ву-у-ву-у!

– Хватит! Прекрати это сейчас же! – заорал что есть мочи Дэви Рэй.

И тогда в руке Готы появился тот самый наконечник стрелы, гладкий и черный, почти идеальной формы. Даже Готе хватило ума понять, что он держит в руке что-то особенное, потому что он вдруг прервал свое подлое занятие и стал пристально рассматривать черный наконечник.

– Не надо, – с мольбой в голосе прошептал Джонни.

Что бы там ни разглядел Гота в черном наконечнике вождя Пять Раскатов Грома, это было мимолетное видение. Широко размахнувшись, Гота разжал пальцы, и черный наконечник пронесся в воздухе. Он взмыл высоко, а потом упал в заросли сорной травы у мусорных бачков. Я услышал, как Джонни захрипел, словно его ударили кулаком в живот.

– Что ты на это скажешь, индейский… – начал Гота.

Но не успел договорить, потому что в следующее мгновение Джонни бросился к нему и, размахнувшись, сильно ударил кулаком в подбородок.

Гота покачнулся, удивленно заморгал, на его лице отразилась сильная боль. Из его рта вывалился язык, на котором отчетливо виднелась кровь. Отбросив в сторону коробку с наконечниками стрел, Гота прохрипел:

– А вот теперь ты труп, негритянское отродье!

– Задай ему, Гота! – заорал Гордо.

Джонни не следовало начинать драку. Я знал это, да и сам Джонни это понимал. Кулаки Брэнлинов однажды уже уложили его в больницу. До сих пор Джонни временами страдал от приступов головокружения, к тому же он был гораздо ниже Готы.

– Беги, Джонни, беги! – закричал я.

Но времена, когда Джонни убегал, прошли.

Гота, шатаясь, пошел на него. Удар пришелся Джонни в плечо и отбросил его назад, от второго удара в лицо Джонни увернулся и тут же что есть силы всадил кулак Готе под ребра.

– Драка! Драка! – раздались крики детей, которые все еще оставались к тому времени на школьном дворе.

Изо всей силы я оттолкнул от себя Гордо. Ему пришлось разжать руки, сжимавшие мне горло, и, чтобы удержаться на ногах, он схватился за руль Ракеты.

– Мать твою! – вдруг заорал Гордо и, приблизив к лицу руку, посмотрел на палец.

Между большим и указательным пальцем, в белой ложбинке плоти, показалась кровь.

– Эта дрянь меня укусила!

Я подумал, что он имел в виду неплотно затянутый винт или заусенец – что-нибудь в этом роде. Впоследствии я тщательно осмотрел Ракету и не нашел ни выступающего винта, ни острой металлической кромки.

Гордо повернулся ко мне спиной и пнул Ракету. И вот тут во мне заговорил индейский вождь Пять Раскатов Грома.

Он сказал мне то же самое, что сказал недавно Джонни: «С меня хватит».