Жизнь мальчишки

– А вы не помните, что именно говорил попугай, кроме ругательств?

Мистер Осборн откинулся на спинку стула. Склонив голову набок, он задумчиво вертел в руке вилку из столового набора, так что была видна татуировка на пальцах с буквами «А», «Р», «М», «И», «Я».

– А для чего тебе нужно это знать, могу я спросить? – осведомился он.

– Да просто так, – легкомысленно пожал я плечами. – Стало любопытно, и все.

– Значит, тебе стало любопытно? – Мистер Осборн слегка улыбнулся. – И ты пришел сюда только для того, чтобы спросить у меня, что наболтал попугай?

– Именно так, сэр.

– Но это случилось почти три недели назад. Почему же ты не заглянул ко мне раньше?

– Дело в том… что у меня не было времени.

Все это представляло собой чистую правду: я хотел зайти к мистеру Осборну и расспросить его, но последние события – сбежавший динозавр из Затерянного мира и то, что мой отец потерял работу, – действительно оказались для меня более важными, и эта встреча отошла на задний план.

– Сейчас я уже не помню точно, что именно говорил попугай, за исключением, конечно, соленых словечек, которые я тебе не могу сказать без разрешения Тома.

– Так мой отец заходит к вам? Я и не знал.

– Иногда бывает. Последний раз он приходил, чтобы написать заявление для приема на работу.

– Вот как? – удивился я. – Не знал, что мой отец умеет готовить.

– Мыть посуду, – поправил мистер Осборн, внимательно меня разглядывая. Кажется, я вздрогнул. – У нас в кафе приемом на работу заведует миссис Хакаби. Она тут установила просто казарменные порядки.

Я кивнул в ответ, стараясь не встречаться с внимательным взглядом мистера Осборна.

– Так вот, попугай, – снова заговорил он, и его улыбка стала шире. – Попугай цвета морской волны. Ругается без умолку. Но он ведь живет в доме сестричек и принадлежит мисс Гласс Голубой. Чему же тут удивляться?

– Не она же научила его этим ругательствам!

Я и не знал, что взрослые тоже называют ее мисс Гласс Голубая.

– Признавайся начистоту, Кори. Зачем тебе понадобилась болтовня этого несчастного попугая?

– Дело в том, что я хочу стать писателем, – объяснил я, сам удивляясь своей находчивости. – И меня интересуют всякие любопытные вещи.

– Писателем? Собираешься писать рассказы и все такое?

– Именно, сэр.

– Сдается мне, трудновато тебе будет заработать этим кусок хлеба.

Мистер Осборн поставил локти на стол.

– Так ты сейчас вроде как собираешь материал для своего рассказа, или что ты там решил написать?

– Да, сэр, – кивнул я, видя вдали луч надежды. – Вы попали прямо в точку!

– Но ты ведь не собираешься писать о мисс Гласс Голубой?

– Нет, – честно признался я. – Но в моей истории будет попугай, говорящий по-немецки.

– Вот как? Что ж, это меняет дело. В твои годы я тоже мечтал, повзрослев, стать либо солдатом, либо сыщиком. В одном моя мечта, можно сказать, сбылась. – Мистер Осборн взглянул на свои татуированные пальцы. – Жаль, что не удалось стать детективом: заработки у них получше, – сказал он с тихим вздохом, из которого можно было понять, чем реальная жизнь солдата отличается от того, что пытались изображать мы, играя в лесу в войну.

– Вы помните, что еще, кроме ругательств, говорил попугай?

Мистер Осборн хмыкнул, но его улыбка не утратила своего дружелюбия.

– Если у тебя все же хватит настойчивости, чтобы стать писателем, думаю, ты преуспеешь. Это действительно так важно для тебя?

– Да, сэр. Мне необходимо это узнать.

Мистер Осборн помолчал, о чем-то размышляя.

– Болтовню этого попугая было тяжело разобрать, – наконец снова заговорил он. – Почти невозможно было услышать нечто связное.

– Но я все-таки хотел бы узнать.

– Хорошо, писатель, давай попробуем вспомнить. Надо собраться с мыслями. Впрочем, открою тебе один секрет.

Мистер Осборн подался немного вперед:

– Работая с миссис Хакаби, наслушаешься столько ругани, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

Я посмотрел, нет ли ее поблизости, но, по-видимому, она вышла то ли на кухню, то ли в комнату отдыха.

– Помнится, попугай болтал что-то о… – Мистер Осборн закрыл глаза, вспоминая. – «Кто еще знает?» – вот что он говорил.

– А что-нибудь, кроме этого, вы можете вспомнить? – настаивал я.

– Да, именно это он и говорил, – кивнул мистер Осборн. – «Кто еще знает?» – вот что болтала эта птица в перерывах между руганью.

– «Кто еще знает» о чем? – спросил я.

– Непонятно. Просто «Кто еще знает?», а остальное я просто не разобрал. И было еще какое-то слово, похожее на имя.

– На имя? Какое имя?

– Ханнафорд, вот какое. По крайней мере, близкое к этому по звучанию.

«Ханна Фюрд», –вспомнил я.

– Может быть, я и ошибаюсь, ведь я слышал это имя только один раз. Но ругается попугай забористо, уж поверь мне!

– Вы помните что-нибудь о том, как мисс Зеленая… гхм… мисс Катарина Гласс говорила, что попугай начинает беситься, стоит ему услышать, как играют на пианино ту пьесу?

Я постарался вспомнить название мелодии.

– «Прекрасная мечта», так, кажется, она называется?

– «Прекрасный мечтатель», – поправил меня мистер Осборн. – Конечно, я помню эту песню, потому что мисс Гласс Голубая учила ей и меня.

– Учила вас?