Жизнь мальчишки

Он улыбался, но я от души пожелал, чтобы он этого больше не делал. По сравнению с его ухмылкой выражение лица мистера Сардоникуса[32] можно было назвать лишь умиротворенно-печальным. Эта улыбка на самом деле была следствием страшного шрама, разрезавшего поперек неандертальский лоб великана. По-видимому, рана была зашита грубыми стежками каким-то косоглазым студентом-медиком, страдавшим к тому же хронической икотой. Широченное лицо великана выглядело сплющенным, блестящие черные волосы казались нарисованными на голове. В мерцании свечей возникало впечатление, что съеденная им недавно пища плохо усвоилась и теперь великан страдает несварением желудка. Лицо несчастного урода было нездорового сероватого оттенка. И – подумать только! – с обеих сторон его толстой, как у быка, шеи выступали наружу ржавые болты!

– Пить хоцешь? – спросил он, протягивая мне какую-то смятую флягу, казавшуюся в его лапище хрупкой морской раковиной.

– Нет, сэр. Спасибо, сэр. Мне не хочется пить.

– Глотни водицки, паленек. А то пеценье застлянет у тебя в глотке.

– Нет, сэр, все в порядке. – Я откашлялся, чтобы подтвердить свои слова. – Видите?

– Это холошо. Если все в полядке, это холошо.

Великан вернулся в свой угол, где снова застыл причудливой статуей.

– Франклин у нас весельчак, – объяснил мне Принси. – Зато Ахмет самый молчаливый.

– А вы? – спросил я.

– Можно сказать, что я честолюбив, – ответил мне иноземец. – А ты, молодой человек?

– Я очень испуган, – ответил я, слыша, как завывает ветер у меня за спиной.

Товарняк набрал ход, и мирно спящий Зефир остался где-то позади.

– Можешь присесть, если хочешь, – предложил мне Принси. – Здесь не очень чисто, но ведь никто не обещал тебе дворец, верно?

Я тоскливо оглянулся на дверь. Поезд уже мчался, наверно, со скоростью…

– …Не меньше шестидесяти миль в час, – предположил Принси. – Что-то около шестидесяти четырех, если точнее. Так мне кажется. Я хорошо чувствую ветер.

Я присел на мешки, выбрав местечко подальше от всех.

– Итак, Кори, – продолжал Принси, засовывая руки в карманы пальто, – не соблаговолишь ли поведать нам, куда ты держишь путь?

– Думаю, что я… Стоп, минутку. Разве я называл вам свое имя?

– Безусловно. Как и положено при знакомстве любому приличному человеку.

– Но я не помню этого.

Франклин расхохотался. Его смех наводил на мысль о пустой железной бочке, по которой лупят молотком.

– Гу-у! Гу-у! Гу-у! Плинси опять за свое! Ох уж этот Плинси, вот это шутник!

– Мне кажется, что я не называл вам своего имени, – настойчиво повторил я.

– Да не будь ты так упрям, – сказал Принси. – У каждого человека есть имя. Назови же нам свое.

– Ко… – начал я и осекся. Интересно, кто из нас спятил, я или они, все трое? – Кори Маккенсон, – закончил я, – из Зефира.

– И ты направляешься?..

– А куда идет этот поезд? – спросил я.

– Из ниоткуда, – с улыбкой ответил Принси, – в никуда.

Я оглянулся на Ахмета. Сидя на корточках, он пристально разглядывал меня поверх колеблющихся огоньков свечей. Его тощие, высохшие ноги были обуты в сандалии, из которых виднелись пальцы с ногтями длиной не менее двух дюймов.

– Холодно, наверно, ходить в сандалиях на босу ногу? – спросил его я.

– Ахмету все равно, – отозвался Принси. – Эта обувь как раз для него. Ведь он египтянин.

– Египтянин? Как же он попал сюда?

– Его путь был долог и усыпан прахом, – уверил меня Принси.

– Кто же вы такие? Может, вы…

– Ты сразу все поймешь, если проявишь немного смекалки. Бокс, вот и весь ответ, – проговорил Принси, тяжело, как лопатой, переворачивая слова во рту. – Ты слышал когда-нибудь о человеке по имени Франклин Фицджеральд? Он известен также как Большой Филли Фрэнк?

– Нет, сэр.

– Тогда зачем ты сказал нам, что знаешь его?

– Я…так сказал?

- Познакомься с Франклином Фицджеральдом.

Принси кивнул в сторону великана, стоявшего в углу.

– Привет, – пролепетал я.

– Плиятно познакомиться, – отозвался Франклин.

– Меня зовут Принси фон Кулик. А это – Ахмет Не-Выговоришь-Кто.

– Ги-ги-ги. – Франклин смущенно прикрыл рот пятерней с покрытыми шрамами костяшками.

– Так вы не американец? – спросил я Принси.

– Я гражданин мира, к вашим услугам, – поклонился тот.

– А откуда вы прибыли сюда? – поинтересовался я.

– Я принадлежу к народу, у которого нет родины. По сути дела, и народом его не назовешь. – Принси снова улыбнулся. – Да, не народ. Но мне это нравится. Мою страну столько раз завоевывали и грабили иноземные захватчики, что на ней просто клейма некуда ставить. Здесь, в ваших краях, гораздо легче выжить.

– Вы тоже боксер?

– Я? – Принси скривился, словно ему в рот попало что-то горькое. – О нет! Я мозг, дополняющий мускулы Франклина. Я его менеджер. Ахмета же можно назвать тренером. Мы прекрасно ладим, за исключением тех дней, когда готовы убить друг друга.

– Го-го! – громыхнул Франклин.

– В данный момент мы держим путь из последнего места, где находились, в следующий пункт, где вскоре окажемся. – Принси слегка пожал плечами. – Вот так мы и существуем.

Пообвыкнув, я решил, что, каким бы пугающим ни казалось поначалу это трио, никто из них не собирается меня обижать.