Жизнь мальчишки. Том 1.

— Я стоял над телом парня, которого подстрелил, с револьвером Билли Клэнтона в руке. Потом ко мне подошел Док Холидэй, забрал у меня револьвер, достал из кармана четвертак и сказал: “Пойди купи себе леденец, парень, ты его заслужил”. Так я получил свое прозвище.

— Прозвище? — переспросил я. — Какое прозвище?

— Кат Леденец, — ответил мистер Каткоут. — На следующий день мистер Эрп пришел к нам домой и остался на обед. Мой отец был простым фермером. Мы были небогаты, но постарались не ударить перед мистером Эрпом лицом в грязь и угостили его на славу. После обеда он подарил мне револьвер и кобуру на ремне с патронташем, которые принадлежали до того Билли Клэнтону Так он отблагодарил меня за то, что я спас ему жизнь. Мистер Каткоут покачал своей спутанной гривой.

— Если бы я знал, к чему все это приведет, сразу бы выбросил подарок в колодец. Мне стоило прислушаться к словам моей матери, потому что она так и советовала мне сделать.

— Почему?

— А потому. — Мистеру Каткоуту не сиделось на месте; рассказ уже начинал его раздражать. — Потому что мне это слишком понравилось, вот почему! Я стал учиться пользоваться револьвером! Мне понравился его запах, его тяжесть в руке, то, каким он становится теплым после стрельбы, а главное — то, как бутылки, по которым я палил, в одно мгновение разлетались на куски. Вот в чем загвоздка. Мистер Каткоут поморщился, словно от оскомины.

— Потом я стал стрелять по птицам, сбивал их прямо в небе и гордился этим, считал, что становлюсь крутым парнем, настоящим артистом. А потом я задумался о том, как это сработает против другого парня, с таким же револьвером, как у меня. Это не давало мне покоя. Тут была нужна настоящая скорость. Я продолжал тренироваться, на счет выхватывал пушку из кобуры снова и снова и палил, палил, палил. Как только мне исполнилось шестнадцать, я отправился в Юту на родео и убил там известного стрелка по имени Эдвард Бонтил. Это стало моим первым шагом по лестнице, низведшей меня в ад.

— В свое время старина Оуэн пользовался большой известностью, — заметил мистер Доллар, сдувая остатки волос с плеч моего отца. — Прошу прощения, я говорю о Леденце Кате, само собой. Скольких парней ты отправил на встречу с Создателем, Оуэн? Мистер Доллар снова взглянул на меня и быстро подмигнул.

— Я убил четырнадцать человек, — проговорил мистер Каткоут. В его голосе не было и следа гордости за совершенное. Он не сводил глав с красных и черных квадратиков шашечной доски. — Самому молодому было девятнадцать. Возможно, некоторые из них заслуживали смерти. Хотя скорее всего не мне об этом судить. Но я убил их всех в честной схватке, лицом к лицу. Просто все дело в том, что я специально искал с ними встречи, специально искал повода, чтобы пострелять и покрасоваться. Я хотел создать себе настоящее имя, хотел прославиться. И в тот день, когда меня наконец подстрелил более молодой и быстрый стрелок, я решил, что мое время вышло, потому что до того я жил в долг. Я решил, что с револьверами покончено.

— Вас ранили? — удивился я. — И куда вам попала пуля?

— В левый бок. Но я оказался более метким. Я застрелил тою парня насмерть, попал ему прямо в лоб и вышиб мозги. Но мои веселые денечки были сочтены, и я отправился на восток. И поселился здесь. Вот и вся история.

— Но твоя кобура и пояс по-прежнему с тобой, так ведь, Леденец? — спросил мистер Доллар. Мистер Каткоут ничего не ответил. Он молча и неподвижно сидел и смотрел в одну точку, Я было подумал даже, что он заснул, хотя его глаза под кустистыми бровями были открыты. Потом, неожиданно для всех, он поднялся с места и на плохо гнущихся ногах прошел туда, где стоял мистер Доллар. Он остановился прямо перед парикмахером, и я увидел Каткоута в зеркале; старческое лицо в коричневых пятнах было угрюмым и неподвижным, а сжатые в полоску губы почти исчезли, отчего Каткоут стал напоминать череп, туго обтянутый коричневой кожей. Губы мистера Каткоута растянулись в улыбке, в которой не было и тени веселья. Улыбка была пугающей; я заметил, как мистер Доллар отпрянул, увидев перед собой это лицо.

— Пэрри, — проговорил мистер Каткоут. — Я знаю, что ты считаешь меня старым, выжившим из ума дурнем. Мне наплевать на то, что ты смеешься у меня за спиной, когда считаешь, что я не вижу тебя. Ты забываешь о том, Пэрри, что если б у меня не было глаз на затылке, я не дожил бы до сегодняшнего дня.

— Э-э-э.., хм.., ну что ты, Оуэн! — пробормотал мистер Доллар. — Зря ты так горячишься. Я и не думал смеяться над тобой, честно.

— Тогда ты либо лжешь мне, либо пытаешься назвать меня лжецом, — отозвался старик и что-то, прозвучавшее в его спокойном голосе, заставило меня похолодеть от страха.

— Извини, если тебе показалось…

— Да, и кобура, и кольт, и пояс по-прежнему со мной, — продолжал мистер Каткоут. — Я сохранил их в память о прошлых временах. Теперь ты понял меня, Пэрри? Мистер Каткоут наклонился ближе. Парикмахер попытался улыбнуться, но его губы сумели сложиться только в жалкую гримасу.