Жизнь Марианны, или Приключения графини де ***

— Я возьму тебя отсюда через несколько дней,— добавила госпожа де Миран,— и помещу тебя в другой монастырь, я уже договорилась там. Понравилась тебе госпожа де Фар? Я не видела ее с тех пор, как ты вернулась от нее. Вчера она приезжала навестить меня, но я была нездорова и никого не принимала. Говорила она у себя дома о твоем замужестве с Вальвилем, о котором шел разговор у моего брата?

— Нет, матушка. Больше об этом не говорили,— ответила я, смущенная и взволнованная столь явными доказательствами нежной ее любви ко мне.— И я уже не смею надеяться, чтоб об этом когда-нибудь зашла речь.

— Что? Что ты хочешь сказать? — воскликнула она.— Что это тебе вздумалось? Неужели ты не уверена в моем сердце?

— Значит, господин де Вальвиль ничего не рассказывал вам, матушка? — ответила я.

— Нет,— сказала она.— А что случилось, Марианна?

— Случилось то, что я погибла, матушка, ибо госпожа де Фар все знает обо мне,— ответила я.

— Да? А кто ей сообщил? — быстро промолвила госпожа де Миран.— Каким образом она узнала?

— Благодаря несчастнейшему стечению обстоятельств,— ответила я.— Хозяйка бельевой лавки, у которой я жила пять дней, случайно приехала в ту окрестность, чтобы продать что-то, и столкнулась со мною в доме госпожи де Фар.

— Ах, боже мой! Какая досада! Она узнала тебя? — спросила госпожа де Миран.

— О, сразу! — ответила я.

— Ну и что же? Рассказывайте дальше, дочь моя. Что произошло?

— Произошло вот что,— проговорила я.— Она бросилась обнимать меня, полагая, что ей позволительно обращаться со мною запросто, удивлялась, что я так нарядно одета, все время называла меня Марианной; когда же ей стали говорить, что она ошибается и принимает меня за какую-то другую девушку, она стала утверждать обратное и в доказательство наговорила множество вещей, которые должны отвратить вас от ваших добрых намерений, помешать моему браку с господином де Вальвилем и лишить меня счастья действительно стать вашей дочерью. Все это случилось в моей комнате. При этом была мадемуазель де Фар, но она особа великодушная, господин де Вальвиль все рассказал ей про меня, и после этого она выказывала мне не меньше уважения и дружбы, чем прежде, даже наоборот; она обещала нам навсегда сохранить все в тайне и всячески старалась утешить меня. Но уж, видно, я родилась такая несчастная: мне не поможет ее великодушие, матушка.

— И это все? Не огорчайся, пожалуйста,— сказала госпожа де Миран. — Если наша тайна известна только мадемуазель де Фар, я спокойна, ничего не разрушится. Мы можем с полным доверием положиться на нее, и ты напрасно говоришь, что госпожа де Фар «все знает про тебя»: несомненно, ее дочь ничего не сказала, и мне нечего бояться этой дамы.

— Ах, матушка, госпоже де Фар все известно,— ответила я.— Там была ее горничная, она слышала всю болтовню этой белошвейки и обо всем донесла своей госпоже. Нам пришлось в этом убедиться, потому что госпожа де Фар, явившаяся вскоре, обращалась со мною уже далеко не так любезно, как накануне. Должна признаться, вся ее приветливость исчезла, матушка. Мне казалось, что, скрыв это, я поступила бы вероломно. Вы, по доброте своей, сказали, что я дочь одной из ваших подруг, жившей в провинции; но теперь уже нельзя прикрываться этим — госпожа де Фар знает, что я бедная сирота или, по крайней мере, не знаю, кто мои родители, и что господин де Клималь из жалости поместил меня к госпоже Дютур. Вот что вам следует принять во внимание, и я считала своим долгом сообщить вам об этом. Господин де Вальвиль не предупредил вас, но ведь он любит меня и боится, что вы теперь не согласитесь на наш брак; его надо простить, он ваш сын и мог позволить себе такую вольность в отношении вас; да еще учтите и то, что это происшествие касается его больше всех, и он мог бы больше всех пострадать от него, если б женился на мне; но я, на чьей стороне оказалась бы вся выгода в этом браке, не хочу достигнуть ее, утаив от вас неожиданную встречу, которая может причинить вам вред; ведь вы осыпали меня благодеяниями и считаете меня своей дочерью лишь по доброте своего сердца, ибо я не имею преимуществ кровного родства, какими обладает господин де Вальвиль,— и я полагаю, что с моей стороны было бы непростительно, если б я вздумала хитрить с вами и скрыла бы от вас обстоятельство, которое может отвратить вас от намерения соединить нас с господином де Вальвилем узами брака.

Пока я говорила, госпожа де Миран смотрела на меня с пристальным вниманием, причин которого я не могла угадать; в глазах ее было какое-то странное выражение, словно она больше разглядывала, чем слушала меня. А я, продолжая свое признание, сказала: