Жизнь Марии Медичи

Конечно, он мог бы стать образцовым епископом, но его амбиции распространялись гораздо шире. Шанс вырваться из тихой провинции дю Плесси предоставило убийство Генриха IV. Когда Мария Медичи официально вступила в права регентши, Арман Жан дю Плесси объявился в Париже. Он прочитал несколько проповедей, но они не произвели особого эффекта, – в те времена многие владели искусством риторики. Наедине с собой епископ, возможно, думал о том, что его время еще не пришло – хотя влиятельный герцог де Сюлли и отправлен в отставку, другие министры все так же прочно сидят в своих креслах.

Он вернулся в Люсон и оттуда стал следить за развитием событий в столице. Но это было не пассивное наблюдение – при каждом удобном случае епископ, стараясь снискать расположение высокопоставленных лиц, предлагал им помощь и раболепно уверял в своей лояльности.

В конце 1613 года Арман Жан дю Плесси снова приехал в Париж и свел знакомство с Кончино Кончини, маршалом Франции, маркизом д’Анкром, правителем Перонны, Руа и Мондидье и генерал-лейтенантом Пикардии. Несложно догадаться, что столь стремительное возвышение флорентийца чрезвычайно не нравилось французской знати. Но епскоп повел себя по-другому: он тщательно маскировал презрение, которое испытывал к этому выскочке.

«Монсеньор, – писал он Кончино Кончини, – так как я всегда чту тех, кому обещал служить верой и правдой, так и вам я подтверждаю свою преданность; и я скорее выкажу реальную преданность вам в наиважнейших случаях, чем продемонстрирую ее в другое время»¹⁰⁸.

* * *

Рассмотрим еще раз ситуацию, сложившуюся к 1614 году во Франции. Некоторые историки считают, что Мария Медичи была способной правительницей и старалась, насколько возможно, продолжать политику своего погибшего мужа. Подобная точка зрения весьма спорна. На самом деле королева-регентша, никогда не изменявшая католичеству, была сторонницей союза с Испанией. Герцог де Сюлли, один из ближайших советников Генриха, не разделял ее взгляды, и именно поэтому впал в немилость. Как уже говорилось, в 1611 году его заменили шестидесятишестилетний Николя Брюлар де Сийери (канцлер), шестидесятивосьмилетний Николя де Вильруа (государственный секретарь) и семидесятилетний Пьер де Жаннен (интендант финансов); последнего, так как он занимал пост президента дижонского парламента, все звали «президент Жаннен». Несмотря на свой возраст, эти люди не обладали достаточным авторитетом для поддержания порядка среди высшей французской знати.

В результате за отставкой Максимильена де Сюлли последовало всеобщее «ослабление строгого контроля», и на «нужных людей» посыпался поток беспрецедентных даров. Известно, например, что между 1610 и 1614 годами Мария Медичи истратила почти 10 миллионов ливров на различные подкупы. Деятельность Кончино Кончини и Леоноры Галигаи еще больше осложняла ситуацию в стране, и это привело к волне возмущений со стороны французской знати.

Многие надеялись на то, что спасти страну от окончательного развала могут только Генеральные штаты.

Принц де Конде продолжал расшатывать и без того слабую конструкцию французской монархии. Он возражал против всего, в том числе и против намерения Марии Медичи женить своего сына Людовика XIII на испанской инфанте. Чтобы избежать открытого мятежа (а такие угрозы имели место), 15 мая 1614 года правительство было вынуждено подписать с принцем соглашение в Сент-Менегу. Брак с инфантой откладывался, зато в Париже должны были начать свою работу Генеральные штаты.

Впоследствии, уже став кардиналом Ришельё, Арман Жан дю Плесси писал:

«Времена были настолько злосчастными, что люди были самыми ловкими и самыми изобретательными по части интриг, а интриги их были таковы, что министры были более озабочены тем, как упрочить собственное положение, чем тем, что необходимо государству»¹⁰⁹.

* * *

Контроль над выборами в Генеральные штаты имел решающее значение для сохранения регентства. Королевские послания, отправленные губернаторам в начале июня, требовали скорейшего созыва съездов трех сословий (духовенства, дворянства и так называемого податного населения) провинций. Предполагалось, что депутаты будут выбраны из числа самых честных и умных людей, искренне заинтересованных в благополучии Франции. Одним из таких депутатов стал епископ Люсонский – 24 августа 1614 года он был избран от духовенства провинции Пуату. После официального провозглашения совершеннолетия Людовика XIII депутаты Генеральных штатов начали прибывать в Париж. Во «Всемирной истории» Оскара Егера читаем: