Жизнь Маркоса де Обрегон

Если животных, по своей природе свирепых, когда они рождены и воспитаны в диких лесах и зарослях, как кабаны, медведи, волки и другие им подобные, воспитывают и держат среди людей, то они становятся ручными и общительными; а если домашним животным предоставляют свободу уйти в леса и воспитываться там, не видя людей, они делаются столь же дикими, как и настоящие хищные животные. Во времена могущественнейшего короля Филиппа Третьего одна львица разгуливала по патио Советов,[99] и пажи играли с нею, а если они причиняли ей боль, она искала убежища у ног человека. Я видел, как она ложилась у ног детей, и, так как они не боялись ее, она бросалась к их ногам. А во времена мудрейшего Филиппа Второго в городе Гибралтаре[100] один поросенок убежал в лес, находящийся над городом, и за четыре или пять лет, что он провел на свободе в лесу, он стал настолько диким, что рвал всех собак, которых бросали на него, чтобы его убить. Ибо воспитание настолько могущественно, что дурное превращает в хорошее, а хорошее – в еще лучшее; из дикого и некультурного делает воспитанного и кроткого и, наоборот, из послушного и покорного – непослушного и дикого.

– Я хорошо знаю, – сказал идальго, – что чрезвычайно важно позаботиться о хорошем воспитании детей, потому что от этого зависит их жизнь и честь и спокойствие и отдых их родителей, которые, желая сохранить в них свое собственное бытие и род, любя их, хотят видеть в их поведении и обращении подражание их предкам. Известно, что македонский царь[101] сказал, что он считает такой же великой милостью неба рождение своего сына во времена Аристотеля, чтобы тот мог быть его наставником, как и самое рождение наследника его царства.

– Наставники или воспитатели, – сказал я, – должны быть таковы, чтобы они примером своей жизни и нравов обучали больше, чем нравственными поучениями, наполненными излишней суетностью; ибо очень часто наставник обучает больше тем, что внушает доверие к себе, и выказыванием хвастовства, чем выказыванием добродетели и укреплением ученика в мужестве, благонравии и скромности; наставление, полное этим святым желанием достигнуть пути истины, совершенствует хороший характер и исправляет дурные наклонности. Сына кабальеро надлежит обучать вместе с науками и добродетелям, так, чтобы они сообщали о древнем происхождении его предков, научали скромности с доблестью, самоуважению без надменности, вежливости с высшим, дружественности с равным, простоте и доброте с низшим, величию духа в делах тяжелых и трудных для исполнения, охотному пренебрежению тем, что не может увеличить его достоинств.

Однажды лиса открыла школу для обучения охоте; и, так как волк был стар и не мог сам промышлять охотой, он попросил лису, чтобы та обучила его сына, так как он считал, что сын должен быть храбрым, чтобы содержать его и свою мать, когда они состарились; лиса, найдя на чем отомстить за причиненные ей волком обиды, с большой поспешностью и очень охотно приняла воспитанника. Первое, что она сделала, – это было отучить его от смелых наклонностей, состоявших в нападении на крупных животных, и научить его лисьим уловкам, обычным для нее, по ее природному инстинкту; и она проявила такое уменье, что меньше чем в год из волчонка вышел величайший охотник за курами. Она отправила его к отцу как очень искусного и ловкого в своем ремесле; отец и мать обрадовались, думая, что теперь их сын должен зарезать целое стадо скота. Они отправили его на промысел, чтобы утолить мучивший их голод, и через полтора дня он вернулся с курицей и следами многих укусов и палочных ударов, которыми его наградили. Видя, какую плохую науку он прошел, волк сказал: «В конце концов, никто не может научить тому, чего не знает сам; я дал себя обмануть лисе, чтобы мне самому не возиться со своим сыном, потому что лень охотно поддается обману, и теперь для меня стало очевидным то, на что я не могу смотреть с одобрением. Сын, пойди сюда». И, показав ему на несколько телят около хутора, волк сказал: «Вот добыча, какую ты должен брать и на что должен охотиться». Лишь только отец показал их ему, как он легкомысленно напал на них, между тем как матери, уже почуявшие волков, в один момент согнали детей в середину и все, ставши в круг, образовали изгородь из своих рогов, и бедный волчонок, думавший принести добычу, сам стал добычей, потому что они его приняли на пики или на острия своего оружия и подбросили его так высоко, что когда он упал, то уже больше не мог подняться. Отец, не могший, по своей старости, отомстить за смерть сына, вернулся в свое логовище, говоря: «От дурного воспитания нет лекарства; привычки дурного наставника делают ребенка несчастным». С тех пор осталась навсегда непоколебимая ненависть между лисой и волком, и поэтому лиса выходит на добычу лишь туда, куда не осмеливается волк, то есть в селения, потому что там они не могут встретиться.