Жизнь моя

— Надо как-то мальчишку развлечь, после того как съездим в больницу к Лине.

— Своди его в батутный центр «Облака». Ему понравится… Как Лина сама?

— Я не знаю…

От того, что я её сейчас не вижу и не имею возможности поговорить с ней, меня угнетало.

— Ты реально влюбился в нашу Линку! — констатировал мой друг. — Что с тобой случилось, коли смог впустить в своё сердце столь юное создание?!

— Увидел в ней силу воли к жизни, стремление выжить и помочь своему брату. Я себя вспоминаю в её годы, мне тоже пришлось выкарабкиваться из проруби… Пришлось позже научиться идти по головам и трупам других, а она этого ещё не умеет и сомневаюсь, что научится. Несмотря на то, что она может изрядно покалечить, всё равно при этом чрезмерно добрая и ранимая… Приедешь ко мне вечером выпить? Мне надо расслабиться и попробовать забыть то, что моя девочка, меня спасла.

— Приеду часов в восемь?

— Да.

— Кстати, — Олег полез в свою кожаную папку, достал из неё несколько документов, положив их мне на стол. — Здесь характеристика на Лину и Лёшку от заведующей детского сада, который посещал малой. И ещё наброски от меня по поводу Лины. Оформишь сам как положено, я потом подпишу, когда будет готово. И ещё…. Пошли, заберёшь их вещи из моей машины. Думаю, что до процесса нужно найти им свои места в твоём доме.

Мы вышли из здания офиса и перегрузили коробки из одной машины в другую и на этом временно разошлись.

* * *

Лина.

Я открыла глаза и огляделась по сторонам. Судя по обстановке и холодному помещению я в больничной реанимации. В плече расплывалась неприятная боль. Было жутко холодно и даже немного страшно.

— Пришла в себя? — спросила медсестра, подойдя ко мне, заметив мои шевеления.

— Да.

— Что-нибудь беспокоит?

— Боль и холод. Общее самочувствие в норме.

— Хорошо. Скоро врач осмотрите тебя, проверит анализы, и переведём тебя в более тёплую палату. Сама можешь сесть?

— Думаю, что да.

Я, придерживая простынь здоровой рукой аккуратно и не торопясь села на кровати и свесила с неё ноги. Медсестра помогла мне одеть халат. И дала попить. После чего в палате появился доктор. Осмотрев мою рану и общие показатели, приказал меня переводить в обычную палату. Меня усадили в инвалидное кресло и повезли в другую палату на том же этаже.

— Вам кто-нибудь может привезти вещи?

— Да.

Я пересела на кровать и сразу же возле меня положили мою сумочку. Я достала из неё телефон и набрала номер подруги.

— Женька, можешь привезти мне мои вещи для больницы? — спросила я, услышав голос подруги.

— В смысле в больницу? Ты что там забыла?

— Приедешь, расскажу.

— Я все вещи уже передала дяде Алексу. Сейчас я ему перезвоню. Что тебе конкретно надо?

Я вздохнула от того, что Алекс будет рыться в моих вещах, но перечислила:

— Зубная щётка с пастой, расчёска, сменное нижнее бельё, пижама, халат, мыло, полотенце… Пока это всё. На выписку можно ещё сменную одежду, моя одежда безнадёжно испорчена.

— Не поняла. Тебя положили в больницу? Что с тобой случилось?

— Тётка ножом пырнула, — ответила я, слушая, как Женя в трубку ахнула и стала крыть мою тётку трёхэтажным матом.

— Я скоро к тебе приеду!

Через часа полтора, ко мне гурьбой пришли муж, брат, подруга со своим отцом и следователь.

— Могу я сначала переодеться? — спросила я у последнего.

— Да, конечно!

Все кроме Алекса вышли из палаты. На других трёх кроватях в палатах были другие женщины, у которых были сложные переломы. Они с любопытством наблюдали за происходящим. Алекс присел возле меня на стул, предварительно достав из пакета трусики, и наклонился, чтобы помочь мне их одеть.

— Алекс, я сама! — мягко и смущённо произнесла я.

— Не надо напрягать руку раньше времени. Давай сюда свои ноги! — сказал он, но, не дождавшись от меня ни единого движения, встал на колени передо мной и сам поднял сначала одну ногу, просунув её в одну дырку трусиков, потом проделал те же самые действия с другой ногой и начал натягивать их наверх. Оставив интимную одежду на коленях, достал шортики от пижамы и повторил процедуру с ними. — Встать сама можешь? — я, дрожа всем телом, поднялась и закрыла глаза, чувствуя, как легко он натягивает на меня одежду. После этого развязал на халате пояс и снял его с меня, оставив меня с обнажённой грудью. Я всхлипнула, роняя слёзы, открыв при этом глаза, боясь, что Алекс рассматривает мою грудь, но он смотрел на забинтованное плечо, в районе раны которого проступило немного крови. — Больно? — спросил он, едва-едва прикоснувшись к ране, но увидев мои слёзы, он их вытер, и стал одевать дальше, натянув свободную футболку сначала на голову, потом помог просунуть в рукав здоровую руку и опустил футболку вниз, скрывая под ней больную руку и всё, что было открыто до этого. И притянул к себе, аккуратно обнимая и целуя в макушку головы. — Прости, что не уберёг тебя!

Я в ответ обняла его, прижимаясь лицом к его груди, прожигая её ему своими слезами.

— Тебе больно? Позвать врача? — заботливо спросил он, отстраняя мою голову от себя и заглядывая в глаза. Потом нежно поцеловал в щёки, в глаза, в губы. — Не плачь, девочка моя! Я люблю тебя!