Читаем Жизнь Мухаммеда полностью

Что касается Иблиса, то он продолжает пребывать в мире до дня суда и сбивать с пути истинного всех, кроме полных рабов Бога, – даже Мухаммеда он чуть не сбил, подсунув ему стихи о поклонении дочерям Бога. Богатство и обильное потомство – главные козыри Иблиса, из-за них люди и губят свои души; идолопоклонство – один из самых распространенных приемов этого врага рода человеческого, который он использует, чтобы отвратить людей от почитания Аллаха. Сами идолы, которых нечестивые курайшиты и непоследовательные мусульмане придавали в «сообщники» Аллаху, «одной породы» с Иблисом. Они не бесчувственные чурбаны – они живые и наделены определенным могуществом, но это могущество от дьявола. Они обманывают тех, кто им поклоняется, помогая приобретать богатство и потомство, всевозможные радости земного бытия, они прекрасно знают, что уготовано и им самим, и язычникам после дня Страшного суда. В этот день они отрекутся от своих почитателей, предадут их, и вместе с ними низвергнуты будут в ад – да, все курайшитские боги и богини будут тоже гореть в аду с Иблисом и грешниками из людей. Вина их перед Аллахом четко указана Мухаммедом – прекрасно зная, что они не боги, а рабы божьи, творения милостивого, они тем не менее требовали от людей поклонения себе, по-видимому, на такой путь их привела, как и Иблиса, непомерная гордыня.

– Иблис – сеятель вражды и смуты, – утверждал Мухаммед, настойчиво проповедуя в этот период мир, выгодный мусульманам. – Аллах же требует мира.

– Разве ты не видишь, что Мы посылаем на неверных дьяволов, чтобы они, возмущая их, были их возмутителями? Поэтому не торопись действовать против них; Мы сосчитаем время для них верным счетом.

А боги, взятые курайшитами в качестве «подкрепителей», а также для вящей славы, «откажутся от их служения и будут их противниками».

Добро в лице Аллаха и Зло в лице Иблиса и его воинства будут сосуществовать на земле до дня Страшного суда. Искоренения зла на земле не предусмотрено творцом всего сущего – Иблис, языческие боги и гнусные грешники будут брошены в ад в тот самый день и час, когда земная жизнь прекратится. Основная идея зороастризма перешла в ислам – вечная, до скончания веков борьба Добра и Зла, без которых сама жизнь невозможна, и обязанность праведных сражаться на стороне Добра.

Враги-язычники для Мухаммеда и мусульман были не только людьми, не желающими поклоняться Аллаху; нет, они активные поборники зла, служители дьявола. Их боги и богини, избравшие путь противодействия Аллаху, вызывали у мусульман ненависть и некоторый суеверный страх, а вовсе не безразличие. Естественно, что и поклонники дьявола, нечестивые курайшиты, ничего, кроме ненависти, не заслуживали. Приказание Мухаммеда не оскорблять курайшитских богов, данное от имени Аллаха, так же как и требование воздерживаться от враждебных по отношению к язычникам действий, было вызвано только неблагоприятным для мусульман стечением обстоятельств.

В этот тяжелый для ислама период Мухаммед не сделал никаких теоретических уступок, напротив, проповедуя мирное сосуществование с язычниками, он одновременно в своих откровениях все больше и больше углублял принципиальную пропасть, отделяющую последователей единого истинного Бога от гнусных многобожников, и обосновывал необходимость вечной и непримиримой войны с язычниками и язычеством.

Наиболее дальновидные вожди курайшитов хорошо понимали, какую цену имеет это вынужденное миролюбие Мухаммеда, но на многих рядовых язычников призывы отказаться от вражды на почве веры производили благоприятное впечатление и склоняли их к убеждению, что введенный бойкот является неоправданно жестокой мерой борьбы.

В рахманских и пророческих сурах Мухаммед постоянно обращался к теме пророков, которых Аллах посылал в прежние времена проповедовать истинную веру. По убеждению Мухаммеда не было ни одного народа, которому бы милосердный Бог не указал истинный путь спасения, позволяющий заслужить райское блаженство на небесах. В этом отношении адские мучения язычников справедливы – никто из них не сможет сказать в свое оправдание, что он верил ложно по неведению.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное