Жизнь Мухаммеда

Наутро курайшиты убили одного ансара и несколько его родственников-язычников, обрабатывавших свои поля, сожгли как можно больше финиковых пальм (окутанные муфтой из черешков опавших листьев, стволы финиковой пальмы легко вспыхивали, а получившие ожоги деревья быстро погибали, поэтому проще было жечь финиковые пальмы, а не вырубать их), вытоптали поля мединцев и, набрав мешки почти созревшего ячменя, поспешно повернули обратно - сражаться с мусульманами они и не помышляли.

Мухаммед на следующий же день с отрядом мусульман устремился в погоню за Абу Суфианом, но не смог его догнать. Спасаясь от преследования, курайшиты побросали мешки с награбленным зерном и савиком (ячменной крупой, проваренной с жиром, медом или финиками, а затем высушенной, - ее арабы брали с собой в дорогу); с этими "трофеями" и возвратился Мухаммед в Медину.

Набег на земли Медины был предпринят Абу Суфианом, чтобы укрепить мужество курайшитов и чтобы спасти их честь, запятнанную при Бадре. Никаких серьезных целей этот набег не преследовал. Абу Суфиан не собирался подменять решительную схватку с Мухаммедом партизанскими вылазками. Подготовка к настоящей войне шла в Мекке своим чередом. В городе копились оружие и припасы для похода, формировались отряды кавалерии. Напуганные поражением, курайшиты учились, как следует владеть мечом, луком и копьем, биться в доспехах, сражаться в пешем и конном строю. Заранее подбирались военачальники, пусть не самые знатные, но зато самые искусные в военном деле. Кавалерию курайшитов готовил к походу молодой Халид ибн Валид, сын покойного аль-Валида-аль-Мугиры, враждебность которого к исламу и Мухаммеду нашла отражение в ранних сурах Корана.

Не довольствуясь собственными силами, курайшиты стремились привлечь к войне против мусульман дружественные им кочевые племена.

Поход против Мухаммеда, по расчетам курайшитов, должен был привести к решительному поражению мусульман и навсегда избавить Мекку от нависшей над ней угрозы. Они намечали провести его весной следующего, 625 года.

Тем временем Мухаммед, воспользовавшись победой при Бадре, энергично укреплял свое положение в Медине и за ее пределами.

Открытая агитация против войны, попытки подрывать власть пророка и посланника Бога и сеять сомнения в истинности и непреложности получаемых им свыше откровений стали отныне подавляться решительными мерами.

Среди первых жертв этой борьбы Мухаммеда был столетний поэт Абу Афак. Он высмеивал пророка и ниспосылаемые ему откровения, призывал соплеменников помнить о чести и славе хазраджитов и авситов. Когда Абу Афак во всеуслышание осудил убийство Мухаммедом одного из своих врагов, терпение пророка иссякло.

- Кто разделается с негодяем ради меня? - воззвал Мухаммед к мусульманам.

Роль палача добровольно принял на себя один из родственников Абу Афака - средь бела дня он отправился в дом поэта и заколол его мечом.

Вскоре та же участь постигла и поэтессу Асму, дочь Марвана. В своих стихах, подобно Абу Афаку, она взывала к языческой чести авситов и хазраджитов, высмеивала их малодушное поклонение "пришельцу" - Мухаммеду. Когда она осудила убийство Абу Афака, пробил и ее час.

- Кто избавит меня от дочери Марвана? вскричал пророк.

И Умайр, родственник Асмы, поспешил на помощь пророку. Ночью он ворвался в дом Асмы и убил ее.

- Ты помог Аллаху и его посланнику, Умайр! - воскликнул Мухаммед, когда убийца доложил ему об исполнении приговора. Он заверил Умайра, что тот может не беспокоиться о последствиях.

Действительно, Умайра никто не посмел тронуть - ни муж Асмы, ни ее пять сыновей. Более того, на следующий же день все ее родственники стали мусульманами - ибо, как говорят предания, они воочию убедились в мощи ислама.

Для убийства своих врагов Мухаммед не случайно использовал их родственников - мусульман. Кровопролитие внутри клана считалось, так сказать, делом чисто семейным, никого не касавшимся, не влекущим за собой кровную месть. Формально Мухаммед не имел к этим убийствам никакого отношения - родственники сводят между собой счеты, уничтожают в своей среде "паршивых овец" и делают это сугубо добровольно, хотя и с одобрения пророка.

Итак, сразу после Бадра был начат террор - отныне в полной безопасности в Медине могли себя чувствовать лишь те, кто являлся "искренним мусульманином" и безоговорочно признавал власть пророка и божественность получаемых им откровений. На них, и только на них, распространялись законы "братской любви и милосердия" - остальные были, по существу, вне закона.

Последователи Мухаммеда хотели победить, начатый пророком террор проводился во имя победы. Большинство мусульман было заинтересовано в этих убийствах, одобряло их. Пророк осуществлял их коллективную волю - без суда и всеобщего голосования. Он целиком брал на себя моральную ответственность он и добровольные исполнители его приказов. Остальные могли тешить себя мыслью, что они непричастны к этим убийствам и не несут за них никакой ответственности.