Жизнь Мухаммеда

Нас не должна особенно смущать несколько необычная форма творческого процесса Мухаммеда, когда сочиненные им стихи выступают из глубин подсознания в готовом виде и поражают их творца своей неожиданностью и загадочностью происхождения. Людей, наделенных повышенной способностью к творчеству в какой-либо области, мы называем талантливыми или гениальными, просто при помощи этих слов подчеркивая разницу между способностью к творчеству и другими качествами человеческого рассудка — умом, памятью, эрудицией. Творческий процесс и сейчас остается настолько загадочным, что умные и глубоко эрудированные знатоки поэзии, которые прекрасно знают технику стихосложения, тонко чувствуют поэзию и уверенно берутся отличить плохие стихи от хороших и к тому же наделены редко встречающимся безошибочным знанием, о чем и как нужно писать, тем не менее, увы, сами, как правило, не способны написать хотя бы малюсенького приличного стишка; все, что они пишут, демонстрирует полное и абсолютное отсутствие поэтической одаренности, совершенное и, надо сказать, даже удивительное непонимание творческого процесса.

Справедливость требует отметить, что и безусловно талантливые люди в разных областях художественного и научного творчества, в том числе и те, кого мы по праву называем гениальными, тоже не знают, как это получается, что они могут, а другие не могут, в чем секрет подобной несправедливости, как превратить творчески бесплодного человека (конечно, бесплодного в определенной области, и только в ней) в человека одаренного. Очевидная неясность для сознания закономерностей творческого процесса наглядно проявляется даже в тех словах, которые мы употребляем, когда речь заходит о таланте и гениальности. Например, мы говорим о творческой одаренности, как будто человек не сам развил в себе определенные способности, а получил их в виде подарка, дара — кто-то наделил его талантом и гениальностью, а он, человек, лишь пассивно принял этот подарок судьбы, бережно сохранил его, и не только сохранил, но и развил, выпестовал, взлелеял, одним словом, не стал закапывать его в землю, растрачивать на пустяки.

В творчестве Мухаммеда разрыв между «сознающим себя сознанием» и подсознанием достиг предела. Он действительно не «сочинял» Коран, так же как мы не сочиняем свои сны. Но мы убеждены, что сны — творчество нашего собственного мозга, а Мухаммед, напротив, — что и сны посылаются оттуда, из потустороннего мира.

У Мухаммеда было четкое понятие единого Бога, Аллаха, причем более единого, если можно так выразиться, чем Бог христиан с его ипостасями, навеянными, видимо, греко-римской философией. Из этого представления о едином Боге Мухаммед последовательно изгонял любые черты какого-либо сходства с человеком и тем самым полностью очищал идею о едином Боге от всех и всяческих следов идолопоклонства. Мысль, что Бог сотворил человека по образу своему и подобию, была решительно отвергнута Мухаммедом, как несовместимая с истинной природой Бога и унизительная для божественного достоинства. На самом деле, по убеждению Мухаммеда, Бог не имеет ничего общего с человеком; Бог, безграничный в пространстве и времени, также безграничен в своих творческих актах; он создал и бесчисленное множество миров, и бесчисленное множество наделенных разумом существ, одним и лишь одним из которых является человек. Отсюда всякие претензии человека на исключительное место в мироздании и на исключительное внимание со стороны Бога должны быть отклонены, как смехотворные.

Созданием бесчисленного множества миров и бесчисленного множества наделенных разумом существ Бог как бы порывал со своей унизительной зависимостью от человека, от того, как человек ведет себя, поклоняется ли ему или отвергает его. Связь человека с Богом становится односторонней человек зависит от Бога, а Бог нисколько не зависит от человека; своим поведением, своими поступками и словами человек не может оказать никакого влияния на Бога — ни рассердить Бога, ни обидеть, ни вызвать у Бога желания отомстить. Все человеческие черты, которыми наделили Бога иудаизм и христианство, да и другие монотеистические религии, были решительно отброшены, ничего похожего на Бога, ревнующего к поступкам и мыслям человека, у Мухаммеда найти нельзя.

Оставались лишь доброта, милосердие и справедливость Бога, как качества, изначально присущие божественной природе, что и позволяет человеку, следующему божественным предписаниям, заслужить сносную жизнь на земле и счастливое бессмертие на небесах. Представление о бессмертии на небесах, загробной жизни логически вытекало, между прочим, и из идеи божественного всемогущества, неуничтожимости того, что создал Бог.