Жизнь Мухаммеда

— Иди с миром! — отвечал пророк, пристально вглядевшись в лицо давнего недруга и протягивая ему ладонь; ударив по ней, тот с облегчением отходил прочь, радуясь, что Мухаммед простил его.

Здесь же на вершине ас-Сафы он принял клятву от курайшиток. Женщины обещали не придавать Аллаху сотоварищей, не красть, не прелюбодействовать, не лгать, не убивать своих детей и слушаться наставлений пророка. Присягнув, женщина окунала руку в сосуд с водой, поставленный перед Мухаммедом; и он касался пальцами поверхности воды: так скреплялась клятва.

Хинд, жена Абу Суфиана, надругавшаяся над телом Хамзы, павшего у подножия Охода, опасаясь мести Мухаммеда, явилась присягать, скрыв лицо под покрывалом.

— Разве про свободную женщину можно сказать, что она прелюбодействует? — возразила Хинд, когда дело дошло до клятвы. — Разве она рабыня, а не госпожа себе?

Но нравственные законы новой веры были одинаковы для свободных и рабов, и Хинд поклялась не прелюбодействовать.

— И не убивайте своих детей! — потребовал пророк.

— Мы не убивали своих детей! — сказала Хинд. — Мы их рожали и растили — это ты убивал их при Бадре!

Омар, стоявший рядом с Мухаммедом, не смог удержаться от смеха, — ничего не скажешь, здорово женщина ответила пророку.

Мухаммед узнал Хинд, принял от нее исповедание веры и отпустил с миром.

«Нет принуждения в вере!» — повелел некогда Аллах, и это повеление не было отменено: кто не хотел принимать ислам, могли оставаться язычниками, не опасаясь гнева Мухаммеда. Многие самые богатые мекканцы предпочли подождать с переменой веры — Мухаммед их не торопил.

И все-таки большинство мекканцев принесло присягу Мухаммеду — истинная вера проникла в них, пророк завоевал их сердца и души, и радостно было ему смотреть на эти толпы многобожников, умножающих ряды единого народа верующих — его народа, его уммы.

Богатые мекканские купцы — и уверовавшие в Аллаха, и оставшиеся многобожниками — с готовностью ссудили Мухаммеда деньгами — по десять и сорок тысяч дирхемов давали они ему в долг, хорошо зная, что пророк безукоризненно честен и деньги их не пропадут. Деньги эти пошли участникам похода против Мекки — по пятьдесят дирхемов роздал пророк нуждающимся, вознаграждая их за преданность, послушание и ратные труды. Те, кто роптал на пророка, пощадившего Мекку и вырвавшего из их рук законную добычу, были удовлетворены.

Ни одного протеста не раздалось в Мекке, когда Мухаммед, выполняя волю Аллаха, приказал очистить Каабу от ненавистных идолов, оскверняющих ее. Их выволакивали из храма и сбрасывали с его кровли, каменных и деревянных, высеченных и нарисованных, — всех их следовало уничтожить без следа. Каменных разбивали на мельчайшие кусочки, деревянных сжигали — не прошло и дня, как в самой Мекке и ее окрестностях не осталось ни одного идола. Их действительно уничтожили без следа — через пятьдесят лет никто уже не помнил, как выглядели боги Каабы, откуда они появились в ней, с какими обрядами было связано их почитание…

Ключей от Каабы домогался Али, но Мухаммед оставил их в руках клана Абд ад-Дар, издревле выполнявшего почетную роль хранителя святыни, а снабжение паломников водой — в руках Аббаса и его потомков. Остальные привилегии курайшитов, связанные с паломничеством и поклонением Каабе, он отменил.

Как никогда, проникся Мухаммед сознанием своей высокой пророческой миссии, и суд его над врагами был справедлив и милостив. Большинство тех, кого он поклялся уничтожить, даже если они спрячутся под полог Каабы, Мухаммед, умиротворенный завоеванием курайшитских сердец, простил — простил и тех, кто призывал к борьбе до победного конца с мусульманами, и тех, кто оскорблял его в первые годы паломничества, и сына Абу Джахля — Икриму, бежавшего от гнева Мухаммеда в Йемен…

Сурово и нелицеприятно судил Мухаммед двух бывших мусульман. Один из них убил своего раба, что по языческим законам не считалось серьезным преступлением. Но в умме Мухаммеда были другие законы, и убийца бежал в Мекку, отрекшись от веры. Второй тоже совершил убийство в Медине — он принял выкуп за случайную смерть своего брата, но не удовлетворился этим и прикончил мусульманина, от руки которого по неосторожности погиб брат. Вернувшись к язычеству и множа свои преступления, он сочинял про Мухаммеда непристойные песни, а принадлежавшие ему рабыни-певицы мастерски исполняли их.

Обоих убийц Мухаммед приказал казнить, и приговор его курайшиты одобрили. Одну из певиц тоже казнили, другую Мухаммед простил.

Аль-Хувайриса и Хаббара ибн аль-Асвада казнил Мухаммед за побои, которые они некогда нанесли его дочерям.

Пока самые злостные враги пророка прячутся, родственники их неустанно хлопочут: через его ближайших соратников и жен атакуют они Мухаммеда настойчивыми просьбами о помиловании, клятвенными заверениями в преданности исламу. «Прости, они раскаялись, — несутся к Мухаммеду просьбы, — выслушай их — они готовы предать себя на твой справедливый суд».