Жизнь на грани

Черников – местный мажор, сирота, выпускавшийся в тот год из школы. А Нина Олеговна – это директор того интерната. И когда я туда попал, она там уже работала. Кстати сказать, кое-кто из ребят говорил, что до нее директором был другой человек. И мужчина. По тому, что мне удалось о нем узнать, создавалось впечатление, что его любили и дети, и работники образовательного учреждения.

– А… Это из-за того, что он может теперь намеренно или нет понаставлять тебе палки в колеса?

– Типа того. Я всегда говорю, что «настоящее образование – это самообразование». Но и о воспитании забывать не надо. Мы же в школе. А Черников может об этом позабыть. Хотя, если что, ситуацию я, конечно, выправлю.

– Да, Толик, он проблемный, тут и к бабке ходить не надо… – сказал я и посмотрел на часы. Было без десяти десять.

– Щас тебе попадет, – понимающе, но не одобрительно сказал мне Артур.

– Да. А вообще странно, что меня уже не ищут. Обычно Маринка более мобильна. – Мы встали с лавки. Маринкой мы называли Марину Александровну. Как воспитательница она была просто цербер. Ну и ума не особо далекого, вы уж простите, что даю ей оценку.

– Ясно. Пойду я тогда к Нине Олеговне в кабинет. Надо ее компьютер перебрать. Пока, Алексей. Рад, что тебе не страшно со мной общаться. – Он улыбнулся, и мы пожали друг другу руки.

– А чего страшного? С тобой интересно. Пока, Артур, – ответил я, и мы разошлись в разные стороны.

Тем вечером мне так и не попало. Удачно отмазался тем, что якобы сперва ждал медсестру в изоляторе, а потом полоскал горло.

Дни в школе шли своим унылым чередом: уроки, перепалки со сверстниками, прогулки, выпивон. Понедельник-вторник, подъем-отбой. Словом, вроде ничего нового. Иногда, конечно, происходили истории из ряда вон: типа той, когда Маринина зарядила ночной няне в глаз с кулака, а за что, уже и не помню. Да это и не важно. Важно то, что среди одноклассников первое время мне было тошно, и поэтому я общался с ребятами постарше. И мозгов у них было побольше. Но время идет, и вот они все повыпускались. Характер мой закалился, я поумнел (лучше бы наоборот) и стал общаться с одноклассниками, и все бы ничего, да только скучно. И если бы не наша с Артуром дружба, тогда бы точно вся эта рутинная школьная жизнь меня поглотила…

Как можно понять, в школе Артур находился на особом положении и был наделен некоторой властью. Властью, которая отчасти обязывала его быть лояльным школе даже тогда, когда это было лишним. Поэтому как друг я был ему очень кстати. Весь этот коллектив предсказуемых воспитателей, «коллег», работающих друг против друга… Окружение, из которого ему было не вырваться. Это мешало ему жить. И обо всем (хотя не обо всем, конечно) он мог мне рассказать. Исходя из этого мы делали свои выводы, и нам обоим становилось легче.

Но разве он не мог уволиться?

На этом надо остановиться чуть подробнее. Артур, как человек, который практически являлся Атаманом кабинета информатики и был примерно наших с вами лет (ему было тридцать), находился в центре внимания ребят. То есть одинок он не был. По выходным с ребятами из школы он нередко катался в кино или по магазинам или ездил к себе домой. Там, как я потом узнал, у него жила мама. И две кошки: Муся и Дуся.

С людьми он легко находил общий язык, кому-то помогал, кому-то нет. «Я доверяю людям», – говорил он. А еще у него были принципы. Он был очень обязательным, честным перед собой человеком, который интересовался новинками кинематографа и еще… любил думать.

Прежде чем уволиться, надо бы сначала найти новую работу и желательно не хуже этой. Артур это понимал.

«С его тремя высшими образованиями ему-то не найти?» – думал я.

– Ну и как поиски? – спросил я его однажды в кабинете информатики.

– Ничего хорошего, – ответил он уверенно-спокойным голосом Крутого Уокера.

– А почему? Нет интересных вакансий?

– Требования высокие… – Требования, как потом оказалось, были слишком высоки… Поэтому очень хорошо, что не все мы видим будущее. Иначе какой интерес жить?

С другой стороны, какой бы школа ни была – работалось Артуру тут не так уж плохо: оператор и инженер ПК, плюс раз в неделю дежурства на этаже и подъем, плюс «урок-замена» в случае необходимости.

– А правда, что Костя сказал типа ты увольняться собираешься?

– Уходить думаю, как ты помнишь, не в первый раз… Здоровье немножко подправлю, летом в Египет слетаю, а там видно будет.

– Круто! – обрадовался я за него. – Но ты смотри, я же в этом году выпускаюсь, а еще в октябре у «Paradise Lost»[4] новый альбом выходит, так что я буду рад с тобой встретиться.

– Где?

– Хоть где: в Питере, или к тебе туда приеду.

– М-м-м. В августе я буду работать на вахте плюс ко всему, приезжай, конечно! Там разберемся…

На том и порешили… Но решить можно все что угодно, а происходит не обязательно так, как нам хочется. И всегда что-то одно.

3

Алексей, словно очнувшись, посмотрел на людей вокруг себя, убедился, что его слушают, и продолжил, выдержав паузу: