Жизнь на излом. Ранение навылет (СИ)

– Да поняла я уже, – мать горестно отшвырнула полотенце и уселась рядом с дочерью за кухонный стол. – Все я поняла, Кира. Только злую ты себе судьбу выбрала, дочка. А я и исправить не знаю как. Может подумаешь, да как-нибудь по-тихому его бросишь. Со временем забудешь, а ему так и скажешь, разлюбила!

Кира с ужасом посмотрев на мать, вскочила из-за стола и выбежала из кухни.

Не ожидала она от матери такого. Ей казалось, Глеб родителям понравился, и палки в колеса они ставить не станут. Но, видимо, ошиблась. И мать, вместо поддержки, с каким-то изощренным удовольствием сыпала соль на рану.

Но что оставалось Кире? Только стоять на своём. Любить и ждать Глеба, вопреки всему.

Было тяжело, особенно в первое время. Глеб часто звонил, но каждый их разговор еще больше выматывал душу.

Кира, погостив у родителей несколько дней, уехала обратно в город и на месяц устроилась на работу в частный детский сад. Мать стояла на своём, и общаться им по этой причине стало трудно. Шурка праздно проводила дни, мотаясь по городу и старым знакомым, часто не ночевала дома. Когда было свободное время, Кира садилась на автобус, и с пересадками добиралась до квартиры Глеба, чтобы навестить Веру Николаевну. Она стала чувствовать себя намного лучше, всегда радовалась приходу Киры, называла ее дочкой.

Они вместе пили чай, много разговаривали, выходили прогуляться в маленький парк у дома, а когда шли дожди, Вера Николаевна учила Киру вязать крючком. Занятие это успокаивало, да и время пролетало быстрее.

Глеб в первый раз приехал через две с половиной недели – ему нужно было оформить какие-то документы. Был четверг, и Кира, конечно, была на работе. Он появился возле окна детского сада, в тихий час, с огромным букетом нежно-розовых роз.

– Киреныш, – шептал он в телефонную трубку, словно с улицы мог разбудить детей, – выгляни в окно.

Кира стремглав бросилась к окну, выходящему на игровую площадку и чуть не задохнулась от вдруг переполняющего ее чувства безграничного счастья.

– Глебушка! Глеб… – Ты почему меня не предупредил? Я бы отгул попросила!

– Сможешь выйти, хоть на минутку?

– Жди, – прошептала Кира, – я сейчас.

Побежала к заведующей, а той, как на зло, нет на месте. Отпросилась у воспитателя – отпустили только на полчаса, пока дети спят.

Накинула куртку прямо на форму и бежать на улицу! Глебушка, Глебка приехал!

Бросилась в его крепкие объятия, разревелась от переизбытка чувств. Всхлипывала, обнимала, целовала, словно не три недели прошло, а годы.

– Девочка моя, как же я соскучился, – шептал ей любимый, снимая с щек поцелуями слезы. – Не плачь, любимая.

– Почему не позвонил заранее? Мне до конца смены еще три часа! – упрекала она парня, стискивая ворот его куртки и прижимаясь крепче.

– Я ненадолго, Кир. Сегодня приехал сделать кое-какие документы, а завтра обратно. Ты останешься сегодня у меня? – с надеждой в голосе спросил он, как будто могли быть какие-то другие варианты.

– Конечно! Я с работы только домой, а потом на такси приеду!

– Не надо, я сам тебя заберу. Вместе домой поедем. Мать тоже не знает, что я приехал.

– Глеб, разве так можно! – пожурила его она.

– Вечером, Кира! Обо всем расскажу вечером. Ты до шести?

– Да.

– В семь, значит, приеду за тобой, успеешь?

– Успею, – заверила Кира, страшась приближающегося момента расставания.

– Ну все, беги, любимая. Мы не прощаемся. Мне тоже нужно сегодня все успеть.

Он жарко поцеловал ее в губы и, сжав худенькие руки Киры, подтолкнул ее ко входу в здание детского сада. Кире до слез не хотелось уходить, но август выдался холодным и ей в тоненькой форме стоять на улице действительно было ни к чему.

Счастливая, окрылённая, еле дождалась, когда закончится рабочий день. На всякий случай на пятницу взяла отгул. Ей все же хотелось верить, что Глеб пробудет дома несколько дней, впереди выходные – они смогут побыть вместе, отдохнуть.

26

Когда вечером вышла из здания, увидела у подъезда Юркину машину. Настроение, конечно, чуть от этого поугасло. Но черт с ним, с Юркой, он друг всё-таки. Главное, Глеб приехал! Кира добежала до авто, где уже вышел и встречал ее с распростертыми объятиями любимый.

А потом он ее кружил, целовал, а она смеялась и уговаривала:

– Глебка, ну осторожней, цветы же помнёшь! – Букет роз она держала двумя руками.

– Новые купим! – заверял он её и снова целовал.

Юрка сидел в машине отвернувшись, не хотелось ему смотреть на счастливые лица влюблённых. А когда они вдвоем уселись на заднее сиденье, молча тронулся с места и повез их домой.

А потом был уютный вечер с простым застольем, по-семейному, с ничего не значащей болтовней вперемешку с рассказами Глеба о своей новой работе. Его загрузили по полной, брали на все операции, а по началу заставляли и на перевязки ходить – смотрели, какими навыками обладает.

– Строго там все. И в больнице, конечно, строго. Но там это особо чувствуется. И я, кстати, не один после диплома. Нас там трое таких. Еще два парня Марк и Лева, и девушка Татьяна.

– Девушка-хирург? Смелая! – удивленно покачала головой Вера Николаевна.