Жизнь на каблуках

– Ну тебя, Варенька, и гримировать-то особенно не надо. Правда, до концерта почти неделя, синяки поблекнут. Ничего, мы их тушью подрисуем. И у нас с Наткой тоже будут нарисованные синяки. Это же китч! Это будет оглушительный успех, провокация. Бомба.

– Замечательно! – воскликнула Натка, сдергивая с головы вельветовую кепку. – Появиться на таком важном концерте в скатерти вместо юбки, да еще и в синяках. А что ты придумаешь в следующий раз, Вилли?

– Виктор!

– Да какая разница? Может, заставишь нас выступать в лифчиках с прорезями для сосков? Или в собачьих ошейниках с шипами?

– При чем тут ошейники?

– При том, что никакие синяки я рисовать на себе не дам.

– Не преувеличивай. Это будут стильные синяки. Мы будем выглядеть как декадансные персонажи.

– А по-моему, мы будем смахивать на сбежавших из Кащенко, – пробормотала я. – Особенно когда ты запоешь. Ты, надеюсь, не забыл, что для концерта выбрана песня «Первый аборт»?

– А теперь мы переходим к самому главному! – Вилли поднял вверх указательный палец.

Я заметила, что его аккуратно подпиленный ноготок был покрыт едва различимым (но заметным все-таки!) нежно-персиковым лаком. Интересно, а на ногах он тоже ногти красит? Я представила себе ногу Федоркина (размер сорок третий, не меньше), украшенную вампирски-алыми ногтями, и не смогла сдержать ухмылки.

– Как, еще не весь сюрприз? – перепугалась Наташка.

– Я переписал слова этой песни. Мотив останется прежним. Только теперь она будет называться «Первый снег». Я договорюсь со звукотехником, он отключит фонограмму, и я спою вживую.

– Не знала, что ты сам пишешь тексты к песням, – удивилась я. – «Первый аборт» и «Первый снег» – почувствуйте разницу.

– Да, это смелое решение. Но, честно говоря, мне уже давно надоело петь всю эту чернуху. Хочется нормальных песен с нормальными интеллигентными текстами.

Я вздохнула. Под кепкой голова вспотела, и я подумала, что надо бы не забыть перемыть волосы перед вечерним свиданием с Денисом.

– Вот что, Виктор… Ох, никак не могу привыкнуть, что тебя теперь Виктором надо называть. Это все, конечно, любопытно, и я очень ценю твою преданность и желание мне помочь. Но Токарев на такое никогда не согласится. Уже записана фонограмма, а за наши кринолины он заплатил четыре тысячи долларов.

– Об Олеге не беспокойся, – пошловато подмигнул Вили. Меня посетила мысль, что он мог объесться стимуляторов, вроде тех, что употребляют безголовые подростки перед походом на дискотеку. Может, у него просто наркотический бред, а мы с Наташкой развесили уши. – Новая фонограмма переписывается за два часа. А Олегом я займусь. У меня к нему свой подход.

Я брезгливо поморщилась. Неужели Вилли и Олег Токарев – любовники? Хотя это многое бы расставило по своим местам. По крайней мере, мне бы стало понятно, отчего Олег так упрямо верит в большое звездное будущее Федоркина.

Видимо, на моем изменившемся лице были написаны все мои подозрения. Потому что Вилли-Виктор внезапно смутился до такой степени, что решил оправдаться:

– Я имел в виду кокаин. Ты же знаешь, как любит наш Олег под «коксом» покуражиться.

– Зато я знаю, каким жестоким бывает его «отходняк», – вмешалась Наташка. – Он сам называет это посткокаиновой депрессией. Однажды во время такой депрессии он мне чуть зуб не выбил. Ему показалось, что я с Варькой в такт не попадаю.

– Ничего, потерпим мы его посткокаиновую депрессию, – легкомысленно махнул рукой Федоркин. – Главное – когда у него есть «кокс», ему все по фигу. Обезоруживающий оптимизм и полное размягчение мозгов. Им будет легко манипулировать. Главное, чтобы все получилось, как мы задумали. Это такой шанс для меня… Ну и для Варьки, конечно.

«Гениальный» план казался мне сомнительным. У меня даже закралось подозрение – а не подсел ли на кокаин сам Федоркин? В противном случае отчего его сегодняшний оптимизм граничит с идиотизмом?

– Ты что, всю неделю собираешься держать Токарева на кокаине? А если он не захочет? Подсыплешь ему порошок в баночное пиво?

– Захочет! – уверенно усмехнулся Федоркин. – Он мне сам говорил, что, когда у него будет много денег, он станет баловаться «коксом» каждый день.

– Тоже мне розовая мечта… А кстати, у тебя-то такие деньги откуда?

Вилли горько вздохнул:

– Так, было отложено кое-что. Я на машину насобирать хотел. Но карьера все же важнее машины… Девчонки, только честно, как вам в целом моя идея?

Его идея казалась мне бредовой. Честно говоря, никогда раньше я не слышала до такой степени дурацкой идеи. По Наташкиному затянувшемуся смущенному молчанию я поняла, что она со мной полностыо согласна. Но поскольку других идей по спасению моей карьеры ни у кого не было, мне пришлось сказать:

– Вообще-то ничего себе план… Хотя момент с кокаином и кажется мне сомнительным.

– Я это беру на себя. – Виктор радостно заулыбался. – Знаете, девочки, а я вас все-таки люблю!