Жизнь на каблуках

Зинка, Зинка-вредина, которую я иногда убить была готова, но к которой успела привыкнуть, как к собственной родинке, Зинка была на грани нервного срыва. И я знала, как ей помочь.

Я допила кофе, взяла радиотрубку и закрылась с телефоном в ванной, оставив соседку мрачно изучать сакральные тексты. Включила воду – кажется, именно так делали конспираторы из шпионских фильмов. Зинке незачем слышать мой разговор. Впрочем, она не в том расположении духа, чтобы подслушивать под дверью.

Потом я села по-турецки на унитаз и набрала номер Дениса Викторовича Семашкина.

– Варенька! – Он так обрадовался моему голосу, что я мигом позабыла, зачем звоню, и вступила с ним в бессмысленный кокетливый диалог. И только когда наш разговор стал напоминать запись службы «Секс по телефону», я наконец очнулась.

– Денис, я вообще по делу звоню.

– Что такое? Ты уже нашла квартиру?

– Нет еще.

– Жаль. Мне не терпится переехать. Хочу видеть тебя каждое утро, неумытую, растрепанную и в растянутой ночнушке.

– Я не ношу растянутые ночнушки! – рассмеялась я. – Только кружева. А для тебя – неглиже.

– Все женщины проходят путь от кружев до растянутой ночнушки, – философски заметил он.

Тонкое ядовитое жало ревности кольнуло меня в самое сердце. Не хочу, чтобы он сравнивал меня с другими женщинами. Да еще и с теми, кто носит какие-то растянутые ночнушки.

– Да нет, я по другому делу звоню. Я хотела попросить тебя об одном одолжении…

– Деньги кончились? – мгновенно отреагировал он. Уверена, большинство девушек втайне мечтают услышать от любовника именно этот вопрос. Но если бы у меня действительно кончились деньги (что происходит, к сожалению, довольно часто), то Денис был бы последним человеком, к которому я обратилась бы за помощью. Ну не умею я тянуть деньги из мужчин! Может быть, где-нибудь внутри меня просто притаилась маленькая злобная и агрессивная феминистка? Так или иначе, я бы почувствовала себя униженной, если бы мне однажды пришлось сказать: «А кстати, милый, не мог бы ты мне одолжить сотню-другую баксов до лучших времен?»

– Нет. Помнишь, я тебе рассказывала о своей соседке, Зине Карнауховой?

– И что?

– Она модель. Работает в твоем агентстве. Денис, в последнее время у нее совсем нет работы.

– Солнышко, я же этим не занимаюсь, – поскучнел он. – Моя задача контролировать крупные контракты и усиливать международные связи агентства. А кастингами занимаются менеджеры.

– Я все понимаю! Но моя подруга… – Я впервые назвала Зинку подругой и почему-то сама испугалась этого слова. – У нее депрессия. Я уверена, что ты мог бы помочь. Посодействовать, чтобы ее хоть куда-нибудь взяли.

Зачем, зачем я это делаю? Никакая она мне на самом деле не подруга. Если уж на то пошло, у меня вообще нет подруг. Ну что тут поделаешь, если я не верю в институт женской дружбы? Но… Я вспомнила пустой шкаф и склоненную над Библией стриженую голову Зинки.

– Она очень красивая, Денис. Наверняка для нее что-то есть!

Он раздраженно вздохнул:

– Ладно. Пусть завтра в половине десятого зайдет в мой кабинет. Что-нибудь придумаем.

– Она не пойдет, если я ей скажу.

– Я не понимаю, Варвара, что ты от меня-то хочешь?

– Пригласи ее сам, – потухшим голосом попросила я.

– Малыш, не расстраивайся. – Денис почувствовал смену интонации. – Ладно, я скажу своей секретарше, чтобы она позвонила этой Зинаиде.

– Ой, спасибо!

– Но учти, что я это делаю только ради тебя. Так что с тебя три поцелуя и торжественный выход в растянутой ночнушке!

И вот наконец наступил день решающего концерта в «России». Звезды обычно появляются на подобных мероприятиях в сопровождении целой свиты, нам же выделили всего четыре пропуска. Предполагалось, что гримироваться мы должны сами либо воспользоваться услугами «общего» визажиста. Отдельной гримерной нам, разумеется, не досталось.

С гримерной вообще получилась презабавная ситуация – комнатки были поделены с таким расчетом: одно помещение на двоих артистов. Так вот, вторым «артистом», с кем должен был делить гримерную Федоркин, оказалось… кабаре «Калина». В количестве восемнадцати полуголых танцовщиц. Они выступали с танцевальным номером в стиле парижского «Мулен Руж». Так что на бумаге все выглядело тип-топ: «Комната семнадцать Федоркин – Калина». А на самом деле в крошечной комнатенке оказалась целая потная от нервного напряжения толпа.

До сих пор для меня остается загадкой, каким образом Федоркину удалось решить вопрос с Индией и Стасей. Но в оговоренное время она не появилась на станции метро «Китай-город». А одурманенный кокаином Токарев, казалось, даже не заметил ее отсутствия.

– Девочки-красавицы, – хохотал он, – мы прорвемся! Вот увидите! Мы лучшие – йо-хо! – При этих словах он слепил из грязноватого придорожного снега увесистый снежок и запустил им в меня. Попал в лоб. Получилось пребольно, но я благоразумно промолчала.

Вилли взглянул на меня и красноречиво улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. И все равно я не понимала, зачем ему все это надо. Так рисковать из-за меня и потратить столько денег. Ведь объективно Индия смотрится на сцене ничуть не хуже.