Жизнь на кончиках пальцев – 2

– Я хочу купить подарок Диане, – смутилась девушка. – А то, что это будет? Сама побывала во Франции и заявилась с пустыми руками?

Спутницы Тимура поняли, что для него не прошло незамеченным их перешептывание, когда, сидевший рядом с водителем Халфин, не оборачиваясь, ответил:

– Мы приедем как раз к началу регистрации на рейс. Так что магазины отменяются.

***

Все необходимые процедуры, включая таможенный досмотр, прошли, как по маслу.

Водитель отнес багаж Людмилы и Леночки к боковому входу, расположенному вдали от любопытных слева от стоек регистрации, передал сумки из рук в руки мужчине, одетому в военную форму чужой страны. Халфин перекинулся парой слов с встречающим. О чем говорили мужчины, спутницы Тимура не поняли. Разговор шел на французском, которого ни одна из них не знала.

Через четверть часа в эту же комнату вернулся водитель, который передал Халфину непрозрачный файл с вложенными в него бумагами. О том, что это и есть их билеты, Людмила Марковна догадалась после того, как Тимур вручил папку военному. Обернулся:

– Мне пора, – обратился сразу к Людмиле и Леночке.

Девушка, поняв, что еще несколько минут и ей предстоит расстаться с отцом, которого она явно огорчила, бросилась Тимуру на шею:

– Папка, ты самый лучший! – шмыгнула носом. – Я постараюсь стать такой, как ты хочешь. Я обещаю!

– Я тебе верю, – отец коснулся губами макушки девушки.

Леночка разжала руки, сделала два шага в сторону, отвернулась и уставилась на военного, чье лицо не выражало ничего, кроме крайнего равнодушия к происходящему. Жалко улыбнулась краешком рта. Прошептала:

– Вот такой у меня папка.

На секунду девушке показалось, что военный понял её слова. Потому как едва заметно улыбнулся в ответ.

Халфин шагнул к Людмиле. Замер перед нею, словно не решаясь обнять. Да и как могло сравниться это наигранное объятие на виду у посторонних с их бурным прощанием нынешней ночью?

Тимур протянул ей пластиковый прямоугольник банковской карты:

– Счет на твое имя.

– Зачем? – запротестовала Милочка. – У меня есть деньги.

– Будет неправильно, если я взвалю на тебя еще и материальную составляющую заботы о моей дочери, – Халфин протянул в раскрытой ладони клочок бумаги с четырьмя цифрами:

– Переписывать не нужно. Просто запомни.

Убедившись в том, что Милочка, шевеля губами, повторила несколько раз пин-код банковской карты, разорвал бумажку на мелкие клочки и, не желая искать урну, засунул обрывки в карман брюк.

– Ты нам позвонишь? – Людмила искала хоть какой-то способ связи на время разлуки.

– Нет, – ответил Халфин.

Спрашивать, почему нет, было глупо. Ответа на этот вопрос можно не ждать. Нет – значило, нет.

Момент прощания затянулся и стал тяготить всех присутствующих, которые вздохнули с облегчением, когда в комнату вошла стюардесса и, улыбнувшись, объявила:

– Прошу пройти на посадку!

– Не забудь пин, – дал последнее напутствие Тимур.

– Не забуду, – кивнула Милочка.

Халфин развернулся и, не говоря больше ни слова, покинул комнату.

– Дамы, следуйте за мной! – продолжала радоваться непонятно чему стюардесса и сделала приглашающий жест рукой, указав на дверь в противоположной стороне комнаты. Ту, откуда три минуты назад появилась сама.

Поняв, что больше никто не станет перетаскивать их багаж, Людмила Марковна и Леночка, подхватив свои сумки, устремились за девушкой.

***

– Хорошо, что не взяли с собой много вещей, – бубнила себе под нос Леночка, выходившая из здания аэропорта Южной Пальмиры с сумкой в руках.

– Конечно, хорошо! – подтверждала Людмила, шагающая рядом с девушкой. – Будь у нас багаж посущественнее, точно опоздали бы на рейс при пересадке в Варшаве.

К женщинам подскочил юркий таксист, прекрасно знающий, когда и откуда прилетел самолёт:

– Пани желают ехать? – потряс в воздухе ключами от машины.

– Пани знают город лучше тебя! – рявкнула Леночка. Посмотрела на Людмилу: – Он ведь нам не нужен? Мы на автобусе поедем?

– Конечно, – кивнула Милочка. Грозно посмотрела на таксиста. – Отойди в сторону, любезный! Не загораживай дорогу и не мешай нам пройти!

Таксист, не ожидавший подобного от двух мелких худосочных пигалиц, отскочил, как ошпаренный. Глядя в спины удаляющимся женщинам, покрутил у виска пальцем:

– Что мамашка, что дочурка. Обе без берегов.

Людмила, услышав с лова таксиста, смутилась и покраснела. Леночка довольно улыбнулась, искоса взглянула на педагога. Проговорила:

– Не, ну а чё?!

К кому и к чему относился этот набор междометий, не поняли ни Людмила, ни таксист.

***

В квартиру Людмилы Марковны, расположенную в одном из спальных районов на значительном удалении от центра города, педагог и её ученица приехали, когда уже стало вечереть. Милочка, поставив сумку на пол посередине комнаты, смущено огляделась:

– С домом твоего отца, конечно, мои хоромы не сравнятся, ну уж как есть.

– Нормальные хоромы! – Леночка бросила свою сумку рядом с Людмилиной. – А по сравнению с нашей комнатёнкой в общаге – вообще дворец!

– Ты не голодная? – озаботилась Милочка. – У меня, кроме чая и галет, ничего нет.