Жизнь на кончиках пальцев - 2

— Когда?! — в глазах Звездинской заблестели слёзы. — В училище через неделю начнется отбор на следующий год. Я не могу там показаться с такой рожей! — о груди и ягодицах Мстислава в этот момент даже не думала. Тем более что формой и упругостью, как первых, так и вторых, осталась довольна. Боль почти ушла, а небольших синяков под одеждой не видно. Другое дело — лицо!

— Через неделю никак не получится, — покачала головой женщина. — Вам бы в реабилитационный пансионат на месячишко. За это время при надлежащем уходе восстановитесь, и будете выглядеть, как двадцатилетняя девушка.

Мстислава прекрасно понимала, что «доить» Лёшика до бесконечности ей вряд ли удастся. Гассерт и так оплатил ей три операции! Если она еще попросит денег, он может и дать, и отказать.

— К сожалению не получится, — всхлипнула от жалости к себе Мстя. — У меня больше нет денег.

— Можно попросить у отца ребенка, — кивнула на живот Звездинской медсестра.

— Он не богат, — покраснела, демонстрируя смущение, — и к тому же моложе меня. Я и так в смятении. Не знаю, как он воспримет новость о ребенке.

— Ну хорошо, — казалось, что женщина прониклась проблемами пациентки. — Есть один способ, но утверждать, что получится и давать гарантии я не стану. И в любом случае, мое имя не должно нигде фигурировать.

— Договорились! — глаза Мстиславы радостно блеснули. — И скажите, пожалуйста, как вас зовут? Вижу, что вы очень хороший человек, а имени вашего не знаю.

— Роза Львовна, — улыбнулась медсестра, присаживаясь на табурет у постели пациентки и приступая к изложению своего плана.

* * *

— Ну что же, госпожа Звездинская, — в палате стоял врач, держащий в руке кипу каких-то документов. — Оплаченное время пребывания в клинике истекло, и вас, после подписания некоторых бумаг (употреблять слово — документов, он поостерегся), доставят на борт теплохода, и совсем скоро вы будете дома.

— Давайте, — протянула руку Мстя.

— Вот здесь, здесь и здесь, — мужчина быстро перелистывал бумаги, тыкая пальцем в места, где нужно расписаться.

— Не торопитесь, — Мстислава закрыла папку. — Мне нужно ознакомиться.

— Да зачем вам это?! — сиял улыбкой хирург. — Простая формальность! Только время зря тратить!

— А я не тороплюсь, — Звездинская открыла первый лист.

Врач, тяжело вздохнув, отошел к окну.

— В принципе, все понятно, — Мстислава закрыла папку. — Вызывает недоумение только один вопрос: почему нигде не указано, что во время операции я едва не умерла от остановки сердца и на протяжении семи минут была в состоянии клинической смерти?

— Но ведь вы живы! — врач не собирался сдаваться так просто. — И, поверьте, этот инцидент не имеет никакого значения!

— Тем более непонятно, почему вы о нем умолчали, — улыбнулась Звездинская.

— Потому что это может плохо отразиться на репутации клиники, — улыбка давно сползла с лица мужчины.

— Ну что же, — Мстислава не выпускала из рук папку, — вы заботитесь о репутации, и я вас понимаю. Но этот, как вы выразились, инцидент, произошел по вашей вине! И если вы не захотите уладить вопрос по доброй воле, я буду вынуждена обратиться в суд, который, как вам известно, окажется на моей стороне. А вам придется не только выплатить компенсацию, но и оплатить судебные издержки. Ну, и мое вынужденное пребывание в вашей прекрасной стране на все время, пока будет длиться судебный процесс. Вы к этому готовы?

— Как быстро вы учитесь всему «плохому», едва вырветесь из «совка», — процедил сквозь зубы врач.

Звездинская рассмеялась:

— Для начала, Южная Пальмира никогда не была, как вы выразились, «совком» в том смысле, который вы вложили в это слово, — добавила, видя, что рот мужчины превратился в нитку плотно сжатых губ: — Ну а в завершение, смею вас уверить, что я дурой никогда не была.

— Чего вы от нас хотите?

Мстислава поняла, что пришло время ставить условия:

— Месяц реабилитации в пансионате. Разумеется, за ваш счет. В качестве сопровождающего на это месяц я хочу видеть Розу Львовну, мою медсестру, благодаря заботам которой я так быстро пошла на поправку.

— Я дам ответ через час, — врач протянул руку. — Позвольте взять документы.

— Да пожалуйста, — вернула папку Мстя.

Врач вернулся ровно через час. Снова протянул папку Мстиславе, сразу же спросившей:

— Вы приняли решение?

— Да, — кивнул врач. — Мы согласны принять ваши условия.

— И вписали пункт о бесплатном месяце в пансионате?

— Да, в конце.

— И о сопровождении?

— Там же.

— Хорошо, — Мстислава вздохнула и заново приступила к изучению бумаг.

Первое, чему её научила Роза Львовна, так это никому не верить на слово. И внимательно вычитывать каждую бумажку, прежде чем поставишь свою подпись.

* * *

Мстислава и Роза Львовна прогуливались по аллее, вдоль которой росли апельсиновые деревья.

Звездинская была удивлена, увидев в первый раз на деревьях и цветки, и плоды:

— Но ведь это невозможно!

— Вы еще не знаете нашу страну, — улыбалась Роза Львовна, — здесь многое возможно!

Месяц в пансионате подходил к концу.

Как и сказала многоопытная медсестра, отёки и синяки с лица сошли. Посветлели и стали почти незаметными послеоперационные рубцы.