Жизнь на кончиках пальцев - 2

Однажды, увидев, что девушку не встречает отец, он решил сопроводить её к дому, благо идти всего-то два квартала. Вскоре, это провожание вошло в привычку. Мишель совсем уж было собрался перевести их своеобразное знакомство на следующий уровень, когда девушка сама сделала первый шаг.

— Зачем вы меня преследуете, мсье Дювье? — она остановилась и обернулась так резко, что Мишель едва не наскочил на неё.

— Я вас не преследую, мадемуазель, а провожаю, — попробовал разъяснить ситуацию.

— Зачем?

— Ну как зачем? — заулыбался. — А зачем провожает молодой человек понравившуюся ему девушку?

— Я не могу вам понравиться, — Маша растерялась от такой откровенности. — Вы меня совсем не знаете!

— Так позвольте узнать! — Дювье понял, что именно сейчас он должен переломить ход событий в свою пользу. — Позвольте провожать вас не крадучись по пятам, а официально, милая Мари!

— Хорошо, — кивнула, — идемте, — и зашагала по тротуару рядом с улыбнувшимся, довольным маленькой победой сопровождающим.

* * *

Отношения Маши и Мишеля развивались очень медленно.

Хозяйка кафе только укоризненно покачивала головой, глядя, как удаляется вечером пара. Учить уму-разуму упрямую русскую она не намерена, да и толку в этом будет мало. Эти странные русские не понимают, что им хотят добра и поступают по-своему.

Провожая девушку, Дювье с восторгом рассказывал ей о романе, который пишет, о том, как он восхищается русским балетом, Сержем Дягилевым, да и всеми русскими женщинами. Маша слушала молча. На вопрос Мишеля, почему она покинула такую прекрасную страну, где живут удивительные люди, ответила, что так решил папа. И сколько бы ни пытался Дювье узнать хоть что-то еще о прошлом семьи девушки, ему это не удалось. Маша либо отмалчивалась, либо ограничивалась ничего не значащими короткими ответами.

Зато «эта русская» была превосходной слушательницей! А Мишель так любил поговорить о себе и своем романе! И так переживал, что «дорогой Серж» не сможет в эту зиму быть в Париже, чем лишает его возможности насладиться новым спектаклем. Что личная встреча, так необходимая для продолжения работы над романом, отодвигается в непонятное будущее.

Чем ближе Мария сходилась с Дювье, тем больше она отдалялась от отца.

В одно пасмурное дождливое утро ноября двадцать третьего года, Как всегда собираясь на работу, Маша удивилась, что отец, отправлявшийся в мясную лавку раньше неё, все еще дома.

— Что случилось, папа? — забеспокоилась. — Ты захворал?

— Здоров, — ответил угрюмо. — Отказал мне в месте овернец! — стукнул кулаком по столу. Взглянул в испуганное лицо дочери: — Но ты не переживай, Манюня! Я найду новую работу!

— Конечно, найдешь! — уверенно ответила Маша.

Но шли дни и недели, а брать на работу мужчину, которому под пятьдесят, никто не торопился.

Все чаще, возвращаясь домой, Маша заставала отца спящим. И хорошо, если в кровати. Иногда папа засыпал сидя за столом, уронив голову на скрещенные руки. Девушка убирала в угол стоявшие на столе пустые бутылки из-под дешевого вина и отводила вяло оправдывавшегося отца в спальню. Шла к себе, ложилась в постель и долго не могла уснуть, думая о том, как ей жить дальше. С висевшей на стене картины на внучку, с сопереживанием во взгляде, смотрела Евдокия Оленина.

Маша попросила владелицу кафе дать ей в обслуживание еще несколько столиков и хозяйка с радостью согласилась. Одна из официанток недавно вышла замуж и уволилась. Лучше, да и не столь финансово обременительно, разделить её столики между двумя оставшимися, чем искать и нанимать новую девушку.

К концу дня Маша уставала так, что еле передвигала ноги, идя домой.

А на бульварах Парижа вовсю цвели каштаны. Вечерний воздух пьянил и будоражил. Да и разве бывает по-другому, когда ты молода?! Когда рядом с тобой мужчина, нравящийся все больше день ото дня.

И так хочется пройтись еще немного. Еще насколько минут провести на улице, а не идти в душную мансарду, где её снова встретит изрядно выпивший отец.

Прогулки после работы становились все продолжительнее, пока одна из них не закончилась тем, что остановившись у какого-то дома, Дювье сообщил:

— Здесь я живу, — спросил осторожно: — Может, зайдем?

— Хорошо, — кивнула Маша и шагнула в новую жизнь.

* * *

Она проснулась, когда за окном едва забрезжил рассвет. Выскользнула из постели, стараясь не потревожить и не разбудить Мишеля. Начала быстро одеваться.

— Куда ты? — пробормотал сквозь сон Дювье.

— Нужно бежать домой. Там отец, наверное, с ума сходит.

— Подожди, — постарался разлепить глаза, — я сейчас встану и провожу тебя.

— Не нужно, — отмахнулась, — здесь ведь недалеко. Я сама доберусь.

— Ну, тогда беги, — любовник перевернулся на другой бок и тотчас уснул.

Войдя в мансарду, Маша поняла, что папа вряд ли даже заметил её отсутствие, потому как храпел, запрокинув голову и не выпуская из руки полупустую бутылку.

— Ох, папа, — вздохнула, — что же нам с тобой делать? — перекинула руку отца через плечо и поволокла его в кровать.

Из горлышка выпавшей из руки мужчины бутылки на пол тонкой струйкой вытекало вино.

* * *