Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

С Владом мы познакомились на почве любви к красивым девам и вкусы у нас оказались схожими, но вот беда, Гермиона была одна, и делить её с кем-то я был не намерен. Благо Влад тогда внял гласу разума, а последствия нескольких дуэлей с другими воздыхателями убедили молодого человека во мнении, что с потомком Кощея лучше дружить, чем пялиться на его невесту. Целее будешь. Семён на Гермиону не заглядывался, за него самого с трёх лет была сосватана боярская дочка и по достижении восемнадцати лет молодые соединят судьбы и сердца, но с Владом он дружил едва ли не с младенчества, поэтому пошёл «паровозом», да и наставники их с младых ногтей учили работать в паре.

— Отца в Англию перевели, — прикрылся я «легендой», — а он с чего-то решил подтянуть меня для укрепления связей, так сказать.

— А…

— А невестушка моя осталась у Яги, — невысказанная мысль-фраза Влада была поймана на первом слоге.

— У Яги? — округлили глаза парни. К разговору прислушалось несколько девчат, семикурсниц Дурмстранга. И Влад не подвёл, озвучив общий вопрос. — Той самой?

— А есть другая? Таки не знал, — ответ вышел на одесский манер.

— О-О! — дружное восклицание половины северных гостей прокатилось над столом.

— А вы, парни, каким ветром к нам? Надоел Китеж?

— По программе обмена, ну, вот и подфартило, — развёл руками Семён. — Когда ещё случай выпадет в Британию на халяву смотаться.

— Я так и понял, — неприкрыто усмехнулся я. — Дядя Велимир все плеши проел?

— Не то слово, — отзеркалили улыбки парни.

— Участвовать будете?

— Не-а, — поставив щит против подслушивания, перешёл на шёпот Влад. — Крама видишь?

— Не слепой.

— Дюма читал?

— Сына или отца?

— Того, который один за всех и все за одного, — пристукнул по столу Семён. — А мы так, для создания массовки и антуражу. Болгары и попечительский совет пиарят Виктора как только могут и где только могут. Совсем парня заездили. Глава Рода на него тоже давит не по-детски, видно совсем у Крамов дела плохи, раз они наследника во все дыры и в квиддич пихают, и в турнир суют, вот мы между собой посовещались и решили поддержать товарища. Парень он неплохой, не звездится, своих поддерживает и гадостей никому не делает. Всё сам, на своём горбу. Команду в финал считай он вытянул, в школе из библиотеки и дуэльных залов не вылазит. Бумажки будут с одной фамилией. Только ты никому…

— Я — могила, могу обет дать. Тем более я уже на него м-м, ставку сделал, так что ваш инсайд опоздал. Могу посоветовать сотню-другую вон на ту блондинку поставить.

— Это кто? — поискал взглядом Влад.

— Француженка, вейла.

— Ты уверен? Пошто не Лонгботтом? Гляди, какая цаца, как бы не лопнул от ЧСВ. У вас в школе есть тотализатор?

— Интуиция шепчет, какая тут может быть уверенность — это ответ на первый вопрос. Второе — Лонгботтом годочками не вышел, да и Дамболдора живьём сожрут, если наследник Основательницы угодит в список участников. Борджиа его отравят, четвертуют и отдадут на суд инквизиции, кастрируют, в общем, сделают что-нибудь нехорошее. В-третьих, тотализатор подпольный, но гоблины вам на что? Любой встречный клерк оформит всё как полагается, только плати. Минимальная ставка сто галеонов. Проценты сдерёт, зато не надует, у них с этим строго.

— Посмотрим-посмотрим, — друзья синхронно почесали подбородки, чем вызвали улыбки у окружающих. — А сам не хочешь принять участие?

— Что я там забыл, меня и без турнира неплохо кормят, никакого Таити не надо, я свой процент на ставках подниму.

Пока мы балагурили и наводили дружеские мосты с остальной делегацией, начальственные шишки высказались с высокой трибуны и официально объявили начало Турнира. В торжественной обстановке был выставлен на помост беспристрастный судья — деревянный кубок с пляшущим внутри него синим пламенем.

— Спирт, — шепнул я, вокруг захихикали.

В этот раз старый шмель учёл первосентябрьскую критику. Золото сменилось фарфором и полными наборами вилок, ложек и ножей из столового серебра. Блюда были на все вкусы, включая немецкую, русскую, болгарскую и французскую кухни. Эльфы сегодня прыгнули выше собственной головы. Привычно проверив посуду и пищу на зелья и прочие «витаминные добавки», я предался греху чревоугодия.