Жизнь на лезвии бритвы. Часть II

Оставив супругу «на хозяйстве», я сменил облик и взлетел в небо. Как бы не были быстры дементоры, но не им соревноваться в скорости с драконом. Набрав высоту, я спикировал сверху на плотно сбившуюся стаю, в самый последний момент широко распахнув крылья и скользнув за грань миров. Ледяные статуи посыпались на грешную землю, от ударов разбиваясь на мелкие осколки и выпуская закоючённые внутри души, которые они не успели переварить. Гады узнали своего, вместо слаженной атаки бросившись в рассыпную. Зря они так. Почему я не давил их подобным образом у щита школы? Элементарно, потому что несколько сотен дементоров вполне могли завалить дракона. Даже не могли, а запросто бы завалили, никакая особая связь с миром мертвых и личные шашни с Миледи и групповая поддержка остальных магов ему бы не помогли, а поодиночке и мелкими группами они мне не противники. Вскоре ко мне присоединилось около десятка авроров на метлах, которых отрядила в помощь мадам Боунс, видимо бойня у школы закончилась закономерным финалом, и загонная охота пошла куда быстрее. Спешите видеть — патронусы в роли гончих и охотничьих псов. Серебряные защитники выгоняли или удерживали дементоров до моего подлёта, после чего обладатели стильных балахонов превращались в снеговиков, отправляясь в последний полёт. Через тридцать минут последний «патриарх» огласил своим визгом небо над Хогсмидом. Сверкающее облако душ вырвалось из разбившихся ледяных обломков, отправившись в царство Миледи.

— Похоже я всё, — плюхнувшись на землю и сменив ипостась, я без сил распластался на подтаявшем снежку. Охота с ныряниями за грань выпили из меня последние соки.

— Грузи его, ребята. Осторожно, осторожно.

Опустившиеся рядом со мной авроры вытащили из карманов мантий нечто напоминающее носилки, если взять во внимание, что те умеют парить в воздухе. Сделав связку из двух штук, как я понял для надёжности, они закинули на них мою тушку и полетели в Хогвартс. Победа! Странно, почему я не ощущаю особой радости? Уработался так, будто одной лопатой два вагона угля разгрузил. Ничего, полежу, отойду от трудов праведных, а там и за старичка возьмусь, уж больно хочется его соловьиное пение послушать.

* * *

— Добро пожаловать! — пока мадам Боунс раскланивалась с прибывшими в школу легилементами, я старательно изучал лица мозголомов.

Патрик Свейзи, бывший невыразимец, хотя о говорят, что бывших невыразимцев не бывает, но смерть отца и старшего брата выдернули молодого учёного из подземелий Министерства. В восьмидесятом году двадцатитрёхлетнему, подающему большие надежды, менталисту, пришлось оставить любимую работу и практику в Мунго, чтобы возглавить молодой род Свейзи. Виновников нападения тогда не нашли и по косвенным уликам это были не Пожиратели. Не та манера, к тому же клевреты Неназываемого долго и упорно подбивали клинья к старику Свейзу, так что версия о превентивной зачистке напрашивалась сама собой. Можно было понять, почему высокий седовласый мужчина с сухим костистым лицом и пронизывающим взором серо-стальных глаз без разговоров согласился поработать на ДМП. Узнать правду из первых уст много стоит.

Нолан Браун, двоюродный дядя гриффиндорской блондинки с аналогичной фамилией. В отличие от Свейзи, Браун активно практиковал, только не в стенах Мунго, а на континенте, давно и прочно заслужив славу одного из сильнейших мозголомов Европы. Звучит устрашающе? Не стоит пугаться, за угрожающей фразой скрывается один из лучших психотерапевтов, к которому не стесняются обращаться сильнейшие волшебники, получившие различные психологические травмы. Узнав о том, что старик готов был скормить школьников дементорам и что в роли закуски могла оказаться Лаванда, Нолан примчался в школу впереди сработавшего международного портала.

Зиберд Шрёдер — таки, родственник немецкого канцлера. Грубое, будто вырубленное в дереве лицо, кустистые брови, глубоко посаженные глаза и массивная фигура, густая борода а-ля Карл Маркс, делали немца похожим на альпийского гнома, набравшего дополнительные пол метра роста. Шрёдер являлся ставленником МКМ.

Последним в четвёрке приглашённых был высокий широкоплечий старик, фигуру которого боязливо обходила старость, которая лишь трусливо выбелила тщательно зачесанные назад волосы и густо обсыпала мелкими морщинами гладко выбритое лицо с горящими васильковыми глазами. Михаил Юрьевич Светлаков представлял объединённый альянс магов восточноевропейских стран, как не крути, Дурмстранг ныне слыл пострадавшей стороной, а Советсткое КГБ не могло не надавить на болгар. Впрочем, никто не отрицал законность требований Советской стороны, у которой на Дамблдора давно вырос зуб размером с бивень мамонта.

— Присаживайтесь, господа.

Никто не вздрогнул, когда сгустившаяся тьма выпустила подростка с гербом слизерина на ученической мантии. За коротким взаимным представлением я приступил к сути, объясняя зачем английскому правосудию потребовались услуги уважаемых магов-менталистов.