Жизнь на менопаузе. Как выжить среди приливов и бурь.

Юмор может стать спасением. Способом облегчить и преодолеть то, что иначе кажется невыносимым. Я могу это понять. Юмор, как в работах Сэмюэля Беккета, может показывать абсурдность жизни или самого существования в телесной оболочке. «Нет ничего смешнее несчастья, – написал он однажды. – Это самая комичная штука на свете»[7].

Но смех над приливами совсем не жизнеутверждающий. Он натянутый и часто язвительный. Изменения в теле партнерши сбивают некоторых мужчин с толку. Они тоже переживают боль утраты, но их искренняя скорбь слишком часто переходит в мизогинию. Многие женщины боятся, что вместе с фертильностью теряют женственность. И сами не понимают, что стыдятся этого. Их захлестывает самоуничижение, и появляется тот черный юмор, который скорее унижает, а не дарит облегчение.

Ни одна из женщин, с которыми я говорила, не считает приливы чем-то забавным. Но все они так же, как я, были поражены невероятной тяжестью ощущений.

– В три часа ночи на тебя вдруг обрушивается тонна раскаленных углей.

– Я испытываю приливы такой силы, что боюсь умереть от сердечного приступа.

– Сначала подкатывает страх. Резкий всполох пламени – и нервные окончания занимаются ужасом.

– Это как внезапная паническая атака длиной в четыре минуты. Хочется стянуть одежду, бежать к вентилятору, распахнуть холодильник – что угодно, лишь бы остановить это.

В поисках спасения от жара и паники женщины бегут из дома. Одна рассказывает, что часто посреди ночи в беспамятстве выскакивает во двор и обмахивается полами пижамы. Другая надевает сарафан и стоит на ледяном полу гаража.

Я сама часто хватаю из морозилки пакеты горошка, теста, клубники и шлепаю их на лоб, грудь, живот. То, как я яростно несусь к холодильнику, вцепляюсь в продукты, валюсь на диван и лежу с ломтем мороженой свинины на лбу, со стороны вполне может показаться смешным. Но прилив не сводится к комедийному скетчу. Пусть никто не хочет об этом говорить, но менопаузу сопровождает чувство утраты. Каждый прилив напоминает мне о моей материальной природе и скором уходе, заставляет четче осознать то, о чем совсем не хочется думать: я не бессмертна[8]. Эта мысль наводит ужас. И, если разобраться, дарит редкую возможность примириться с конечностью собственной жизни.

Я совершенно уверена, что приливы обесценивают незаслуженно. Если выйти за рамки шаблонного женоненавистничества, можно сказать, что они помогают перейти на следующий этап взрослой жизни. Во время ауры перед приливом я испытываю возвышенное чувство, это почти галлюцинация, что нисколько не умаляет его силы: я скоро обрету знание, которым больше никто не обладает, – знание о границе между жизнью и смертью.

Я практически не нашла информации о духовной составляющей приливов ни в научной литературе, посвященной менопаузе, ни в книгах по саморазвитию. Обычно там говорится о том, как избавиться от приливов, а не о том, как понять их. Чаще всего советуют принимать премарин – препарат заместительной гормональной терапии, получаемый из мочи беременных лошадей. Натуральные средства действуют мягче, но они не так эффективны. Из растительных средств рекомендуют черный кохош, крапиву, сою, шиповник, кремы с диким ямсом, витамины E и B. На одном сайте советуют дважды в день принимать по столовой ложке яблочного уксуса, на другом – выпивать объем воды, равный 10 % веса тела. Вокалистка группы The Go-Go's Белинда Карлайл предлагает носить в трусиках магнит.

Авторы статей в Интернете призывают побольше смеяться над собой и поменьше жаловаться. Никто не хочет и слышать о менопаузе, даже сами дамы в климаксе. Общий интерес направлен на другие этапы в жизни женщины. Переходу от детства к зрелости посвящен целый литературный жанр, роман воспитания, а переломным моментом и мужчины, и женщины называют рождение ребенка. Мужчины искренне хотят знать, что испытывает наше тело, только во время секса, но и первые проявления фертильности, сексуальности и роды интересуют их все же больше, чем климакс.

Как же быть с теми чувствами, которые впервые захлестывают нас во время прилива? Я ощутила потерю единства, раскололась на душу и тело, обнаружила свое одинокое и отчаявшееся «я», рвущееся из физической оболочки.

Чарльз Финней, лидер движения Второго великого пробуждения[9], описывал религиозное прозрение практически так же, как я и другие женщины говорим о приливах. В воспоминаниях он отмечал, что его сердце обратилось в жидкий огонь: «Я ощутил нечто похожее на электрическую волну, пронзившую меня насквозь»[10]. Другая «пробужденная» рассказывала, что присутствие прошло сквозь нее: «Вдруг я почувствовала, как что-то движется через меня, воспламеняет все существо мое».