Жизнь на Самоа

Новые черты – смелость, независимость, умение преодолевать трудности, пренебрежение предрассудками и условностями мещанской среды – проявились у нее в суровые годы жизни в Неваде. Здесь она не расставалась с тяжелым револьвером, курила самодельные сигары, стряпала и стирала для целой артели старателей.

Рано развилось у Фэнни эстетическое чувство. В Индианаполисе она без ума была от местной поэтессы С. Болтон, в Калифорнии сблизилась с литераторами, музыкантами и художниками. Когда у дочери обнаружились способности к живописи, Фэнни вместе с ней стала посещать школу в Сан-Франциско и получила серебряную медаль за рисунок. Во Франции мать и дочь тоже занимались живописью. Пробовала Фэнни свои силы и в литературе. Льюис считал, что она обладает тонким литературным вкусом.

Усердная фермерша и эмансипированная женщина американского Дальнего Запада, небесталанный художник и тонкий литератор – такой предстает перед нами Фэнни Стивенсон. Не это ли сочетание деловитости с душевной утонченностью, приземленности с идеализмом, а также любовь к природе и неиссякаемая жизнерадостность придавали ей особое очарование в глазах Льюиса? Она стала якорем, связывающим писателя с повседневной действительностью, и в то же время понимала и разделяла его романтические идеалы.

В середине 70-х годов у Льюиса началось тяжелое заболевание легких и бронхов (скорее всего туберкулез, хотя один из новейших его биографов, Э. Н. Колдуэлл, ставит под сомнение этот диагноз). «Кровавый Джек» – так называл писатель горловое кровотечение – стал его частым гостем. Стивенсоны подолгу жили на французских и английских курортах, в горных местностях Соединенных Штатов. Летом 1888 г. Льюис решил совершить путешествие по островам Тихого океана.

На арендованной яхте «Каско» Стивенсоны отправились в Полинезию. Первый этап их тихоокеанской одиссеи завершился на Гавайских островах. После шестимесячного пребывания на Гавайях Льюис и Фэнни предприняли новый вояж. На торговой шхуне «Экватор» они посетили многочисленные маленькие атоллы, составляющие микронезийский архипелаг Гилберта. Затем капитан «Экватора» взял курс на острова Самоа.

Стивенсона очаровала природа и люди этого архипелага. Гордые и свободолюбивые самоанцы показались ему чем-то похожими на шотландских горцев. К тому же целительный климат Самоа, как и некоторых других островов, оказал благотворное воздействие на тяжелобольного писателя. И Стивенсон принял неожиданное решение: по совету одного из осевших здесь американцев, Гарри Мурса, и по настоянию Фэнни он купил сто двадцать гектаров тропического леса на склоне горы Ваэа, примерно в пяти километрах от Апии. Любитель звучных наименований, Льюис назвал свое приобретение Ваилимой («пять вод» по-самоански) – в честь местного ручья, питаемого четырьмя притоками. Поручив Мурсу руководить работами по расчистке участка и строительству дома, Стивенсоны отбыли на пароходе «Любек» в Австралию.

Но в иных климатических условиях (в Сиднее стояла прохладная и сырая погода) здоровье писателя резко ухудшилось. Поэтому на первом же торговом судне, отплывавшем в Южные моря, на шхуне «Дженет Никол», Льюис и Фэнни отправились в новое путешествие по островам Океании.

По возвращении в Сидней у Льюиса опять начались горловые кровотечения. Приговор врачей гласил: «Океания или смерть». Стивенсону пришлось отказаться от задуманной поездки в Англию. Он послал туда Ллойда, сына Фэнни от первого брака, с поручением продать виллу в Борнемуте и привезти хранящиеся там книги, картины и ценную утварь в Апию. В сентябре 1890 г. Стивенсоны поселились в своей тропической усадьбе. В самоанском дневнике Фэнни появились первые записи.

Когда Льюис и Фэнни прибыли в Ваилиму, работы там были в самом разгаре. Пока не был готов большой и просторный жилой дом (к которому впоследствии пристроили еще флигель), Стивенсоны разместились в незамысловатом дощатом строении. Фэнни с головой окунулась в хозяйственные дела. Ей хотелось не только создать в доме максимальный уют, не только обеспечить семью собственным продовольствием, но и заложить тропическую плантацию, которая бы приносила доход. Последнее оказалось едва ли достижимым, но стараниями Фэнни усадьба вскоре приобрела обжитой вид. Что же касается Льюиса, то он сразу же принялся за литературную работу, но порой с удовольствием трудился и на плантации.