Жизнь начинается после смерти

– Время вышло. – отрезал Герион и щелчком, словно блоху отбросил поэта от Джованни. Пролетев несколько метров, Данте больно ударился о камни и потерял интерес к прорицателю. Я смотрел вслед несчастному, которого уносили на место постоянной приписки и увидел вполне осмысленные повторяющиеся знаки, понятые мною, как цифры, из чего я заключил, что это, возможно, дата исполнения пророчества. Я боялся ошибиться, но знаки явно показывали пять двоек. Я разложил логическую цепочку и получилось дата: где 2020— год, 02 – месяц и 22 – день. Откуда Джованни мог знать, что следующий год будет годом пяти двоек?.. Я вспомнил про Вангу и её пророчества…

Мои логические рассуждения прервал очнувшийся Данте.

– Какая мерзкая гора мяса! – проскрежетал пиит, потирая ушибленное плечо. – И главное всё бестолку!

– Я так не думаю. – и я рассказал своему рассерженному спутнику о своей догадке.

– Ну что же, – с некоторым сомнением проговорил Данте. – Как дежурная версия подойдёт. Но полностью озвучивать её не будем. Пусть Савонарола думает, что времени у него ещё много.

Я согласился с ним, что узнать о скором конце Райской жизни, никому бы не хотелось, тем более человеку, который, ради этого, послал нас в Ад.

Глава 7

Савонарола молча выслушал доклад Данте. Прогноз своего будущего в интерпретации Кампонаре, удивил его, а обвинение в святокупечестве позабавило. Всю свою жизнь он боролся за чистоту нравов, аскетизм и служение богу. После его пламенных проповедей, люди несли в костёр предметы роскоши, жгли все, что отвлекало глаза и мысли от проникновенной молитвы в тишине храма. Он был неугоден дому Медичи, разоблачал алчных сибаритов, одетых в кардинальские сутаны, своим двуличием и распутством позорящих церковь. Он никогда не имел меркантильных интересов и призывал других довольствоваться малым. И как неблагодарно, в конце-концов, ответила ему почитавшая его, как святого, паства, отправив его на костёр! Савонаролу передёрнуло. Как страшно быть гонимым толпой! Как постыдно быть изгоем! Хватит! Он давно решил, что больше никому ничего не должен. Теперь единственная его цель – власть!

– Так он не сказал сроки? – спросил он у Данте.

– Только те цифры, которые можно трактовать по разному. – ответил тот с более-менее искренним выражением лица.

– Ладно, оставим Кампонаре его загадки. Возникло более неотложное дело. – Савонарола с печальным выражением на лице посмотрел на создателя Божественной комедии. – Ваш друг, Вергилий, кажется, сошёл с ума. Сегодня с утра он залез на тумбу возле лестницы в Сады Ангелов и начал декламировать свои сочинения, которые больше походили на памфлеты. Собралось много народа. Ваш друг вошёл в раж и уже в прозе начал обвинять чиновников администрации в преступной, с его точки зрения, подмене церковных догматов и захвате власти… Как вам такое?..

– Не может быть! Публий всегда был не от мира сего! – воскликнул Данте, поражённый этой новостью.

– Ещё как может! После обвинений и проклятий, он повёл народ на акцию протеста к папскому дворцу, где толпа сломала две пальмы и опрокинула вазу с цветами.

– Я поражён! – развёл руками Данте.

Савонарола, распалившись праведным гневом, продолжал:

– Они продолжали бесноваться, пока из дворца не появилась стража во главе с начальником охраны преподобным Урфино Берголезе. Только тогда, бунтовщики, узнав главу иезуитов, в страхе отступили. Стража преследовала восставших до райских пещер, где они укрылись в тоннелях и на предложения о прекращении бунта и выдаче властям Вергилия отвечали оскорблениями и градом камней. Так что, идите и приведите его ко мне. Мой секретарь Серджио поможет вам вести переговоры.

Мы переглянулись и по молчаливому взгляду Алигьери я понял, что задание это совсем не вызывает в нём энтузиазма. Он развернулся и, не говоря ни слова, покинул кабинет Савонаролы. Я последовал следом за ним, Серджио за нами. Мы прошли дорожками Ангельского Сада, где вспугнули несколько ланей, которые вяло жевали цветы магнолий. Свернув у древнего дерева, в тени которого Ева открыла глаза Адаму, Данте углубился в густой кустарник и пошёл по узкой дорожке, к пещерам. По пути мы спугнули пастушка с пастушкой и они робея, исчезли в зарослях райских кущей.

– Ишь какие прыткие! – Как ёжики. – Данте скрипуче рассмеялся.

– Они, вроде, из другой оперы. – выразил я своё сомнение в легитимности этих персонажей на фоне райских кулис.

– Да, они здесь так, для антуража…

Ещё немного и кустарник кончился так же внезапно, как и начался и нашим взорам открылись проходы к пещерам, проложенные в скалах. Из стражников, преследовавших беглецов, остались только двое громил, которые маясь от безделья, сидели прислонившись к раскидистому дереву, напротив одного из входов в пещеры. Они оживились увидев Данте. Старший, сделав несколько шагов, подошёл к нам и спросил у Данте:

– Если вы ищете своего друга, он там. – стражник махнул рукой в сторону пещер и добавил. – Их человек пятьдесят, а может больше. Вы пойдёте?