Жизнь наградила меня

Когда-то я бывала в Ленинграде у Кузьминского в гостях на Конногвардейском бульваре. Он любил принимать гостей лежа на постели, полуголый, облаченный в меховую шубу. В Вене Кузьминский жил в соседнем с нами номере с женой Эммой, по прозвищу Мышь, и двумя красавицами борзыми. Из-за этих-то борзых они и застряли в Вене – для получения визы в Америку собаки должны были пройти карантин. В Америке Кузьминские поначалу оказались в Техасе, в университетском городе Остин, под крылом профессора русской литературы Джона Боулта. В день Костиного сорокалетия профессор Боулт преподнес ему экстравагантный подарок. Над Остином кружил самолет, тащивший за собой ленту-плакат: «ККК – сорок лет, это вам не х…й собачий».

Местные жители, не читающие по-русски, все же испугались ККК, приняв эту аббревиатуру за ку-клукс-клан.

Из Вены нас отправили в Рим на специальном поезде, в запломбированных вагонах, следующим вне расписания и обычных остановок, в сопровождении итальянской мафии, которую наняла, по непроверенным слухам, еврейская благотворительная организация «Джойнт» для защиты советских эмигрантов от арабских террористов. Возможно, вагоны вовсе не были запломбированы, а мафиози были просто итальянскими железнодорожниками, но кто-то подбросил нам эту романтическую версию, и она пришлась по душе, потому что даже в то далекое время мы опасались терактов. Чтобы избежать «еврейского скопления» и не искушать арабских мальчиков бросить в нас бомбу, состав остановили на полустанке, в часе езды от центрального римского вокзала Термини. Нас пересадили в автобусы и разными дорогами привезли в город.

Поселили нас четверых – меня с мужем, нашу дочь и мою маму – в переполненном и грязном отеле «Чипро», рядом с уличным базаром. В первый же вечер некий Додик Шехтер, в прошлом одесский шофер, а ныне бизнесмен и знаток итальянской жизни, постучался в наш номер и скупил все запасы, призванные обеспечить нам безбедную жизнь на Западе: фотоаппарат «Зенит», подводное ружье, десять льняных простыней и палехские шкатулки. Заплатил гроши, но избавил от необходимости торговать ими (как многие) на римской барахолке «Американа», за что я ему по сей день признательна.

Наутро я разузнала, как в Италии осуществляют междугородний звонок, и отправилась на вокзал Термини звонить нашему другу Фаусто Мальковати.

Мы познакомились с ним в 1965 году. Группа итальянских славистов приехала в Ленинград учиться в аспирантуре, и с несколькими из них мы очень подружились. Нас удивляло, что столь далекие по происхождению, воспитанию и жизненному опыту люди оказались столь близкими нам по духу. Они были «порчены» русской литературой, любили ту же музыку и живопись, зачитывались теми же книгами, декламировали наизусть тех же поэтов. Среди них мы особенно сблизились с Фаусто, Сильваной и Анной.

Фаусто Мальковати было тогда двадцать пять лет. Он был очень хорош собой, широко образован и прекрасно воспитан. О семье его мы знали немного. Живет в Милане, сын врача-гинеколога, второй из четырех братьев. О Сильване мы ничего не знали, а об Анне – что она венецианка и очень знатного рода, чуть ли не из Медичей. У Анны были точеные черты лица, рассыпанные по плечам золотые волосы и замечательная фигура. Сильвана же просто казалась нам кинозвездой, может быть, потому, что была тезкой Сильваны Пампанини, очень тогда популярной.

Все трое, не жалуясь, с юмором переносили особенности советской жизни: общежитие с клопами, нехватку горячей воды в душе, долгую, темную и сырую ленинградскую зиму, отсутствие солнца, свежих фруктов и овощей. Но мы понимали, как им неуютно, и старались скрасить их жизнь, приглашая на толстые макароны с томатным соусом и сыром, которые мы простодушно считали аналогами спагетти, феттучини и лингвини.

– Вы не представляете, как мы ценим ваше гостеприимство, – говорил Фаусто. – Когда вы приедете в Италию…

Мы начинали смеяться, не давая ему закончить фразу. В то время рядовой советский человек мог видеть Италию только в итальянских фильмах или в своих снах.

Но в 1975 году колесо истории скрипнуло и повернулось, Леонид Ильич согласился обменять евреев на зерно, и мы оказались в Италии, среди величественных развалин, мраморных фонтанов и фресок Сикстинской капеллы.

– Вы в Риме? Это невозмо-о-ожно! – раздался в трубке протяжный голос Фаусто. – Сейчас же позвоню Анне и Сизи, и мы постараемся приехать в Рим на уикенд. – Где вы живете?

– Пока нигде, то есть в отеле «Чипро». Но нам велено за двое суток найти квартиру, так что к уикенду мы куда-нибудь переедем.

– Ну и прекрасно, мы вас найдем.

От Термини до «Чипро» десять минут ходьбы. Как только я вернулась в отель, в нашу дверь постучали. На пороге стоял посыльный с корзиной великолепных роз.

К ней была приколота карточка: «Benvenuto a Italia. Fausto». Мы были потрясены. Будучи, как я уже отметила, рядовыми советскими гражданами, то есть совками, мы понятия не имели, что цветы можно заказать по телефону из любой точки земного шара в любую другую точку того же земного шара.