Жизнь напрокат (СИ)

Тьфу на вас на всех! И на Одинца безрукого и на Тихаря того неуклюжего. Оказывается и самого удачливого атамана его величество злой случай стороной не обходит. В жизни все бывает. В смерти тоже.

Я махнул рукой, пожал плечами, развернувшись в сторону Бура и Завида.

- Запомните, детишки: падать вниз башкой опасно для здоровья!

Бура аж всего перекосило.

- Вы нарочно сделали это! - брызгая слюной зарычал он и вытащил свой меч. - Намеренно убили этого паскудника, чтобы он молчал. Вы! Ты!

Его налитые бешенством глаза остановились на мне, должно быть, определив главного виновника произошедшего. Он стоял в двух метрах от меня с обнаженным клинком, острие которого направил в центр моего живота.

- Уймись, брат! Это - случай. Он сам сломал себе шею, - уверенно произнес Завид, положив ладонь на плечо разгоряченному родственнику. Резким движением Бур сбросил руку Завида и встряхнул мечом, словно приглашая меня к поединку. Я тут же представил себе как тянусь к кобуре и отточенная, холодная сталь вспарывает мои горячие кишки от пупка до самого хребта. Дыхание замерло в груди, руки налились неподъемной тяжестью. Оставаясь абсолютно неподвижным, я набрал воздуха и с нажимом, медленно произнес:

- Спрячь свою железяку, Бур, не будь глупцом. Если бы я хотел убить Тихаря, то сразу бы попросил Невула продырявить ему стрелой не ногу, а сердце или глаз. Парни не виноваты, они сделали все, что смогли.

Тут, словно в подтверждение моих слов, Хром издал булькающий звук, завалился на спину и распростал безвольные руки, брякнув костяшками пальцев о рукоять своего топора. К упавшему медленно подошел Праст, возложил ладонь на его широкую грудь и через некоторое время покачал головой.

Ну вот, еще один, а мы ему даже первую помощь не оказали. Какая-то невезучая должность командира разбойничьего отряда. Мрут как мухи. Однако, этот - первый, кто скончался в столь нужный момент.

Бур сплюнул мне под ноги, со стуком вонзил меч в ножны, молча и нервно зашагал к лесу. Я посмотрел на Завида с немым вопросом: что дальше?

- Ждем до вечера и расходимся, - мрачно сказал Завид. - Тихарь - ваш.

Изъявлять какие-либо возражения я счел нецелесообразным. Уж я точно не уйду до тех пор, пока не встречусь тут с Сашкой или пока ноги не протяну от голода, а им как будет угодно.

Тело Тихаря извлекли из подземелья и вместе с Хромом оттащили поглубже в сосняк, где Одинец с Жилой, ползая на коленях, довольно профессионально принялись обшаривать безвременно усопших. Поснимали с них обувку, верхнюю одежду, пояса, ремни с ножами и прочим навесным имуществом, коего на Тихаре имелось не в пример больше, чем на потрепанном жизнью разбойнике. Под верхним просторным балахоном типа плаща на теле Тихаря обнаружилась тончайшая кольчужка из плотно и тщательно подогнанных мелких колец. Подготовился, значит, дядя к неприятностям, а случая дурацкого не учел.

Жила стал помогать Одинцу снимать с трупа кольчугу. Все это время я тихо наблюдал за сноровистыми действиями парней и чавкал куском вяленой конины, так кстати обнаруженной в дырявой котомке Хрома. Возле трупов росла горка добычи, которую еще предстояло разделить.

- Забирай, Стяр, - сказал Жила, когда средневековый аналог бронежилета у него в руках. - Вещь добрая, чужеземная, выдержит практически все, кроме стрелы в упор, копья, рогатины и секиры.

Одинец многозначительно кивнул в поддержку приятеля, часто мигая глазами. Это он при Буре с Завидом ерепенился, а теперь сдулся от гнетущего чувства вины.

- А нет ничего такого, чтобы и стрелу в упор и копье с рогатиной и секирой выдержало? - на всякий случай спросил я, вытирая пальцы о штанину.

- Поверх кольчуги броню надевают. Нагрудник и оплечья. У кого они, конечно, имеются, - пояснил Жила. - Раздобудем и их, дай срок.

Одинец снова склонился над полураздетым жмуриком и с довольным видом подбросил на ладони небольшой матерчатый мешочек туго набитый звенящей монетой, затем сорвал с пальца Тихаря тяжелый перстень отлитый из чистого золота и весьма не дешевый даже на первый взгляд.

- Твоя доля, батька!

Ценный подгон упал в подставленную ладонь. В центре печатки располагались три короткие параллельные полоски, точно след от когтистой лапы. Одинец тут же заявил, что перстень этот - знак боярской власти. Тихарь никогда не рассказывал где надыбал столь знатную цацку и предпочитал не снимать большую часть времени, наверно мнил себя эдаким разбойным дворянином. Я повертел перстень в пальцах и с теплым чувством убрал в свою сумку.

- Ты сильно сердишься на меня? - Одинец распахнул трепещущие ресницы и заглянул мне в лицо.

Да мне вообще по барабану. Это у Бура с Завидом на живого Тихаря видов было побольше, чем на мертвого. Мертвый он им совсем не нужен и случайной смертью Тихаря Бур крайне недоволен и возмущен, жаль ему, видите ли, упущенной возможности спустить с живого атамана шкуру. Ничего, перетопчется, а папаша его потешит свои садистские наклонности как-нибудь в другой раз.

- Не журись, Одинчина! - я треснул парня по лопатке. - Лучше я сам тебя поругаю, чем дерганый боярский сынок.