Жизнь неуёмная. Дмитрий Переяславский

В вотчине, на высоком крыльце, Апраксин обмела снег с меховых сапожек, шаль в сенях скинула. А из трапезной пахло духмяно, и на столешнице, на серебряном блюде, гора блинов, щедро политых маслом, и чаши со всякой едой.

За такой трапезой забывается, что впереди Великий пост…

В третью неделю Великого поста князь Дмитрий отправился в стольный город Владимир на Клязьме. От Переяславля-Залесского до него чуть больше ста верст, и, ежели Москву миновать, дорога чуть больше чем в сутки уложится.

* * *

Велика земля русичей…

В краю, куда уходит солнце, где живут ляхи и Литва, где немецкие рыцари готовят Крестовые походы, - западные рубежи Руси, а там, где восходит солнце и, проходя лесами сибирскими, переваливает Каменный пояс, и начало Руси.

Селятся русичи и у самого Студеного моря. Их жилища встречаются в лесах вековых, в глуши лесной. Они рубят города и ставят избы, пашут землю и ловят рыбу, промышляют охотой и разводят скот.

По всей славянской земле до самого степного окоема можно встретить русича.

А в степях Прикаспия и Причерноморья раскинулась могучая Золотая Орда, держава внука Чингисхана, Батыя, и его преемников.

Со времен Батыя русичи - данники татаро-монголов. Их переписчики и счетчики ведут учет по всей Руси, выход собирают и увозят в Орду, а сами удельные русские князья владеют своими землями милостью великого хана. В столицу Орды они ездят на поклон к великому хану. Здесь они судятся и клевещут друг на друга. В распрях княжеских сила ордынских ханов.

* * *

Отшумела Русь, отгуляла Масленицу, успокоилась. Тихо и по удельным княжествам. А в деревнях смерды приглядывались, когда первое тепло жевать начнет снег, чтобы по земле оралом пройти, рожь высеять.

Великий князь еще жил в Берендееве, когда с далеких Кавказских гор, из страны, которую кличут Колхидой, через Киев добрался до Переяславля-Залесского лекарь. Был он годами не стар, но, по слухам - а на Руси слухи летали быстрее птицы, - считался тот Амвросий лекарем искусным.

Великому князю Дмитрию Амвросий приглянулся, и князь доверил ему излечить Апраксию.

С этой надеждой и Берендеево покинул, во Владимир отправился, не чуя, что ждет его в стольном городе, какое известие подстерегает.

* * *

В стольный город Владимир на Клязьме превратился после того, как им побывали Ростов и Суздаль. За эти годы он разросся, сделался центром Русского государства и духовной столицей, когда сюда, во Владимир, из Киева перебрались русские митрополиты.

Первые городские стены, по преданиям, срубил князь Владимир Святославич, когда шел в землю словен, и назвал город своим именем. Тогда же и церковь соборную поставили и дали ей имя Святой Богородицы.

Так гласит первая версия. А может, правы те летописцы, которые утверждали, что основал город на высоком северном берегу Клязьмы-реки Владимир Мономах?

Вьется река в песчаных берегах, а вдали, на южной стороне, отливают синевой леса.

За городскими укреплениями овраги, поросшие колючим кустарником. Тихо скользят воды Клязьмы, впадают в Оку, чтобы верст через сорок слиться у Нижнего Новгорода с могучей русской рекой Волгой.

Владимир обнесен двумя рядами укреплений. Внутренний город владимирцы назвали Печерним, находится он на возвышении и окружен каменной стеной. Это детинец.

Здесь дворец великого князя. «Княж двор» соединен переходами с чудным творением владимирских, суздальских и ростовских мастеровых собором Дмитрия Солунского, - дворцовой церковью великих князей.

В детинце и «владычные сени» - двор, где прежде жили владимирские епископы. Ныне палаты митрополита вплотную придвинулись к Успенскому собору.

Стены детинца на западе с трех сторон охватил Земляной город. Это вторая часть Владимира, густо заселенная ремесленным и торговым людом. В Земляном городе хоромы многих бояр.

С востока, с нагорной стороны, примкнул к владимирским стенам и рвам мастеровой посад. Жили в этой части города пахари, огородники и иной трудовой люд.

По спуску к Клязьме торговище и церковь Воздвижения. Церкви стоят по всему Владимиру. Когда орды Батыя овладели городом, в огне пожаров сгорели почти все деревянные церкви. С той поры владимирцы начали строить церкви из камня, подновили великокняжеский дворец и многие боярские хоромы, восстановили разрушенные каменные стены.

За детинцем разбросались по холмам и обрывам Клязьмы дома и избы. А внизу, по берегу реки, курились по-черному приземистые, вросшие в землю баньки…

Князь Дмитрий въехал в город через Золотые ворота, которые стояли во Владимире вот уже сотню лет.

В эти мартовские дни на бревенчатых мостовых блестели грязные лужи, весело чирикали, скакали проворные воробьи, пастух, щелкая кнутом, выгонял стадо на пастбище.

Несколько смердов, засунув топоры за веревочные пояски, шли к лесу.

В детинце великий князь сошел с коня, передал повод гридину. Помолился на Успенский собор и, миновав митрополичьи палаты, вступил на княжеский двор. Хотя день лишь начался, город уже зажил повседневной жизнью. У поварни свежевали тушу быка, мясники разделывали ее споро. Неподалеку мужики рубили дрова. Завидев князя, поклонились.