Жизнь ни о чем

Понятно, что мы воспринимали откровения Натали достаточно по-детски. И совсем по-детски придумали для себя правила соревнования: каждую неделю мы должны были встречаться и рассказывать друг другу о том, что каждому из нас удалось сделать необычного, не такого, как все. Такое деяние мы называли без ложной скромности «подвигом». И тайным голосованием решали, чей «подвиг» круче, кто занял первое место, кто второе и т. д.

Я, помню, однажды обошел всех, когда опубликовал стихи в многотиражке Уральского университета: никто даже не догадывался, что я пишу стихи, а тут публикация, фамилия и даже фото…

Вера нас удивила тем, что тайно окрестилась в церкви…

Андрей… Не помню, чем удивил Андрей, что-то было, наверное, зато страшно поразила всех Нина, когда в девятом классе забеременела от Юрия Михайловича и вышла за него замуж.

Было это в восемьдесят втором году, еще при Брежневе даже, не при Горбачеве. Те еще были времена. А она ведь не сделала из замужества тайну, и всех учителей пригласила на свадьбу, и все ее друзья, кроме меня, были и в загсе, и на банкете в ресторане, и вволю полюбовались на наших педагогов во главе с директором и представителем районо, и на то, как все они старались делать вид, что ничего особенного не происходит.

Не знаю, как это удалось, кажется, папаша у Юрия Михайловича был крупная партийная шишка, но была сверху дана команда шума не поднимать, скандала не устраивать, сделать вид, что ничего не произошло, и дать возможность новобрачной закончить школу и перестать подавать дурной пример остальным учащимся. И, конечно, самое интересное было потом, после свадьбы, когда новобрачная — уже замужняя женщина во взрослом платье, с золотым обручальным кольцом на пальце — как ни в чем не бывало пришла и села за свою парту рядом с Верой. Хотел бы я посмотреть, как весь класс рассматривал, передавая по рядам, Нинины свадебные фотографии и как физичка, тоже беременная, только уже на четвертом месяце, прогуливалась на переменке под руку с Ниной и они сообща обсуждали свое интересное положение…

Но как раз я ничего этого не видел, и не был на свадьбе у Нины, и не голосовал за ее первое место в нашем тайном соревновании. Я слишком занят был тем, что сейчас с некоторой иронией называю своим «подвигом». Зато остальные были единогласны: Нина честно заслужила первое место. Это было куда круче поступка Бори, который незадолго до выпускных экзаменов набил физиономию соседу по даче, получил десять суток и на экзаменах блистал стриженной наголо головой.

6

Вернемся, однако, к Прекрасной Даме и к ее желанию танцевать. Юрий Михайлович согласился стать партнером Нины, и мы начали готовить номер на четверых, который, забегая вперед, отмечу, имел бешеный успех и был дважды повторен на бис в Новый год, а потом еще на 8 Марта и почти заслонил собой нашу с Ниной обычную программу.

Тренировались мы вечерами, после занятий, тайно, чтобы был сюрприз — и как раз потому, что тайно, договорились тренироваться не в школе, а у меня дома. У меня и музыка была отменная, и комната специально приспособлена для тренировок: мама моя, как я уже говорил, до старости любила бальные танцы и дома зачастую помогала мне осваивать новые па. И Нина тоже часто забегала, чтобы перед соревнованиями бегло припомнить программу. После занятий мы шли провожать женщин: Юрий Михайлович провожал Нину, с которой, как оказалось, жил по соседству, а я — Натали. Это она так просила, чтобы я провожал — под предлогом, что Юрию Михайловичу удобнее не возвращаться потом к себе через весь город по морозу, на самом же деле мы просто договорились еще немного упражняться вдвоем, когда никто не видит.

— Я как-то стесняюсь при Юрии Михайловиче, — говорила мне Натали. — Да и Ниночка меня смущает, она все же слишком хорошо танцует на фоне меня…

Причина была, конечно, не в одном смущении: у меня ей приходилось тренироваться в обычном учительском костюме, сняв только жакет и оставшись в юбке и белой строгой блузке, дома же она могла надеть то самое платье, в котором ей предстояло выступать. Платье было, конечно, не специально для танцев сшито, как Нинины, скажем, костюмы, но максимально приближено к требованиям: черное, шелковое, блестящее, с голой спиной и большим декольте, с разрезом до бедра сбоку. Под такое платье, разумеется, бюстгальтера не наденешь, и даже дома, со мной, Натали его не надевала, чтобы сразу привыкнуть и не смущаться потом. И когда она склонялась передо мной, в вырезе платья, как на блюде, мерцала маленькая, млечно-белая, с нежным розовым соском, грудь.