Жизнь номер два

— Я боярину Филиппу Васильевичу сей же час скажу, — Лидия порывисто встала. Видно было, что прояснение обстановки, пусть даже и столь неприятное, нравится ей куда больше, чем неопределенность. — А доктора звать, или губного пристава, боярин сами велят.

Да уж, тут не поспоришь. Молодчинка девочка! И какая красавица!

Первым, естественно, прибыл отец. Буквально ворвавшись в комнату, он только и спросил: — Где?!

Я показал. Против ожидания, отец ни трогать чашку, ни понюхать взвар не попытался. Но посмотрел на нее так, что я, честное слово, до сих пор удивлен, почему она не разлетелась на мелкие осколки, а ее содержимое не испарилось.

— Мир дому сему! — от двери раздался громоподобный голос отца Маркела. Что ж, его позвать тоже было вполне логичным решением.

— С миром принимаем! — нестройным хором ответили мы с отцом и Лидией.

— Что у вас стряслось? — поинтересовался священник.

— Давайте уж всех дождемся, — предложил я. — Я так понимаю, еще губной пристав Шаболдин и доктор Шетйнгафт прибыть должны?

— Верно сообразил, — с нескрываемой гордостью за такого умного сына подтвердил боярин Левской.

Шаболдин явился где-то минуты через три, а ждать доктора пришлось следующие полчаса. Шаболдин, конечно, начал было допрос по горячим следам, но мы все сошлись во мнении, что дождаться Рудольфа Карловича будет лучше.

— Что случилось? — Штейнгафт совершенно запыхался, как будто бежал.

— Отрава в чашке с взваром, — доложил я. — Или сильный дурман. Очень сильный.

Нюхать содержимое чашки доктор не стал, ограничившись тем, что минуты с полторы подержал над ней руку. Хватило и этого — Штейнгафт поморщился, выудил из баульчика какой-то флакончик, открыл пробку зубами, не касаясь его рукой, которой проводил исследование, и накапал из него несколько капель на ту самую руку, после чего тщательно вытер ее платком.

— Я так понимаю, Алексей Филиппович, вы это только нюхали? И у вас были очень яркие видения? — я поразился, насколько точно немец уловил суть. Впрочем, почему уловил? Наверняка в своей практике сталкивался уже с чем-то подобным.

— Именно так, Рудольф Карлович, — уважительно подтвердил я.

— Какие видения, расскажите, — потребовал доктор.

— Я бы предпочел не при сестре Лидии, если можно, — при этих моих словах боярин Левской и доктор Штейнгафт быстро переглянулись, доктор чуть заметно кивнул, а отец просто глянул на Лидию, и она, встав и поклонившись, вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

— Кхм, — я прокашлялся и, стараясь, чтобы мой голос звучал виновато, поведал: — Вместо сестры Лидии я видел голую девку, ведущую себя совершенно развратно.

— Тьфу, непотребство какое! — в сердцах отец Маркел чуть не стукнул кулаком по столу, в последний момент пожалев ни в чем не повинную мебель и уведя руку в сторону. — Господи, прости и помилуй мя, грешного!

Доктор Штейнгафт извлек из баульчика жестяную коробочку и открыл ее. Внутри лежали небольшие, с крупную горошину размером, голубые шарики. В руке доктора появился пинцет, и с его помощью Рудольф Карлович окунул один шарик в чашку, а затем положил его на тарелку. Не прошло и полминуты, как шарик сначала посерел, затем почернел и неожиданно рассыпался в мелкую черную пыль.

— Не просто непотребство это, отец Маркел, — доктор Штейнгафт снял очки, нервно протер их и водрузил на место. — Это есть попытка наведения дуплексной психостатической патологии. Если бы молодой человек выпил это, — доктор пинцетом показал на чашку, — его сердце начало бы биться в хаотическом ритме, и через одну или две минуты остановилось.

Ох ты ж и ни хрена себе! Я вспомнил столь приятные видения с голой Лидией, оказавшиеся всего лишь приманкой в смертельной ловушке, и невольно с чувством перекрестился. Боярин Левской, отец Маркел и пристав Шаболдин перекрестились вслед за мной.

— Скажите, Алексей Филиппович, — с почтением обратился ко мне доктор, — а почему вы не стали пить?

— Я… — под пристальными взглядами, отца, доктора, священника и пристава я несколько стушевался, — …я подумал, что мои видения не соответствуют действительности. Когда я чувствовал запах, я видел голую девку, но стоило мне отвести чашку от лица, как перед моими глазами снова была сестра Лидия. И я испугался, — уже уверенно и четко закончил я.

— Ваше благоразумие спасло вам жизнь, — задумчиво произнес доктор. — Постарайтесь и впредь проявлять столь похвальное поведение, — уже назидательно закончил он.

— Борис Григорьевич, — отец повернулся к Шаболдину, — начинай следствие. Я уже распорядился, чтобы никого не выпускали из дома, пока ты не разрешишь. Еще не хватало — отравитель в моем доме!

— Нет-нет, ваше сиятельство, — снова проявился Штейнгафт, — не отравитель. Напиток не был отравлен. Он был инкантирован.

— Наговорен, стало быть, — уточнил отец Маркел.

— Совершенно точно, — согласился немец. — Вам, господин пристав, надлежит искать не простого отравителя. Одаренного злоумышленника должны вы найти.

Глава 5 Новые заботы и старые тайны

— Спасибо вам, Алексей Филиппович! — с чувством сказала Лидия, поклонившись мне в пояс.