Жизнь номер два

Дома все было как-то очень уж тихо. Поэтому звуки, слышать которые я начал, поднимаясь к себе, и привлекли мое внимание. Сестренка Татьянка радостно и весело с кем-то переговаривалась у себя в комнате, и ее звонкий смех был настолько хорошо слышен в коридоре, что я не сразу различил второй голос, а различив, не смог его опознать. Заинтригованный, я подобрался к не до конца закрытой двери Татьянкиной комнаты поближе, прислушиваясь и стараясь ступать бесшумно. Чем ближе я подходил, тем более знакомым казался мне этот второй голос, на пару с сестренкой распевавший смешную детскую песенку. Господи, да это же матушка! И никакой болезненности, никакой смиренной обреченности с отрешением от внешнего мира в ее голосе не слышалось. Откуда-то из самых глубин памяти всплыло, что таким я слышал голос боярыни Левской в раннем детстве. А может, и не слышал, может, я себе это придумал? Но нет, вот же она, забавляет Татьянку и сама вместе с ней забавляется! Нормально, да? Мне еще с книгой Левенгаупта загадку отгадывать, выяснять, что скрывает от меня отец, в конце концов, как-то разбираться с покушениями на мою собственную жизнь, а тут еще и это! Оказывается, не такая боярыня Левская хворая, какой я ее постоянно вижу! Не слишком ли много тайн и загадок для одной семьи и одного дома?!

Пока я тихо и осторожно отходил к своей комнате, в голову пришла мысль, что все эти загадки на самом деле связаны между собой. И знаете, дурацкой мне эта мысль не показалась.

Глава 13 Приятная неожиданность

Вообще-то, убираться в жилых помещениях положено в отсутствие проживающих в них людей. Это правило, стандартное для всех домов, где держат прислугу, в данный момент беспардонно нарушалось, но я против столь вопиющего нарушения ничего не имел. Причиной такого снисходительного отношения к творящемуся безобразию была очень уж привлекательная внешность горничной. Кстати, что-то я эту красавицу не припомню…

— Ты новенькая? — спросил я. — Я тебя раньше не видел. Как тебя зовут?

— Да, боярич, первый день сегодня работаю, — девушка отвлеклась от вытирания пыли со стола, поправив белоснежный передник, присела с легким поклоном, прямо как благородная барышня, и назвала свое имя: — Аглая…

Аглая, значит… Вообще, в свете последних событий заинтересовать меня симпатичной девицей было несложно. Каких событий? Ну, во-первых, удалось впервые после того раза поговорить с Ириной. Как-то очень удачно вышли оба погулять после обеда. Разговор, ясное дело, был не наедине — за мной присматривал человек Шаболдина, за Иринкой — одна из волковских служанок, то ли самой моей сестрицы, то ли ее мамаши. Хорошо хоть, что присматривали, а не прислушивались.

Когда Иринка пожелала узнать, кто нас с ней спалил, я с легким сердцем заложил Ваську. М-да, не знаю, какие именно неприятности поимеет с этого старшенький, но выражение личика у боярышни Волковой было очень уж мстительным. В общем, что-то будет… Похваставшись своими успехами на выпускных испытаниях, я задал Ирине давно интересовавший меня вопрос о ее одаренности и о том, почему она, закончив гимназию, не продолжила обучение. Все оказалось просто — никакой заинтересованности в развитии своей одаренности девушка не имела, ее жизненные планы были связаны с удачным замужеством и придворной службой, хотя гимназию она закончила с третьим разрядом. Ну да, боярышня, зарабатывающая артефактурой — это по здешним меркам нонсенс, хотя целительством благородные женщины и занимались. Однако же для местной цивилизации одаренные женщины-простолюдинки важнее, они-то вынуждены своей одаренностью зарабатывать…

Кстати, теперь Иринке придется заниматься только поиском жениха, в зачислении в свиту царицы ей отказали. Я, прикрывшись вежливыми сожалениями, спросил почему, Ирина ответила, что отказы оттуда обычно приходят без объяснения причин. Что ж, сейчас Волковы сосредоточат усилия на устройстве семейной жизни дочки, так что к осени, глядишь, и свадьба будет. А я на ней и не погуляю с этой чертовой Германией… В любом случае продолжение утех с двоюродной сестрицей мне никак не светит. А жаль, жаль… Мне тогда понравилось, да и Иринка без удовольствия не осталась.

Вторым событием, усилившим мой интерес к особам женского пола, был выпускной бал, поскольку проходил он у нас совместно с выпуском Третьей Московской женской гимназии. Там, ясное дело, можно было лишь завязать знакомства, ни на что большее шансов не давал надзор со стороны наших и их учителей и надзирателей с надзирательницами. Просто потанцевать, держа свою даму за талию, построить многозначительные выражения на лицах, шепнуть пару комплиментов умеренного содержания, — вот и все, на что, кроме знакомств, тут можно было рассчитывать. Я, конечно, таких знакомств завел штук восемь, но что с ними делать дальше, как-то слабо пока что представлял.