Жизнь? Нормальная: Повести и рассказы

У Голенищева-Сидорова завтра трудовой день…

Марья Васильевна (РАССКАЗ ПЕНСИОНЕРА)

Перенесение порток на новый гвоздок.

Народная присказка.

Вообще-то я хожу.

Но в Семипалатинск летаю.

Если командировка.

А сейчас…

Я завязываю свежий галстук перед зеркалом и распыляю туманом одеколон на себя.

— Куда это ты насундучиваешься? — творит новое слово жена. — Делать тебе нечего. Не забудь молоток.

Нарядный и внутренне красивый, я отправляюсь на Праздник. Как и в Семипалатинск, путь к нему — через кассы Аэрофлота. Сердце стучит о молоток в нагрудном кармане и…

Все, как было! Праздника нет.

На линкрустовой стене одиноко, словно школьная карта Европы, прицепилось шнурком за ВЫСОКИЙ гвоздь расписание. Где-то там, наверху (на широте Шпицбергена), моя недосягаемая строчка о рейсах на Семипалатинск. Если сдвинуть пальму с кадушкой, переместить к расписанию неустойчивое кресло и встать на подлокотник, то можно… растянуться на пластиковом иолу и получить трещину в берцовой кости, как это и было со мной ровно пять лет тому назад. И, может быть, поэтому, я здесь старый знакомец, свой человек.

— Хелоу, Марь Васильна! — обращаюсь я к правой кассирше. — Как ваша бабушка? Все так же плохо слышит по телефону?

— Теперь лучше. Она уже держит трубку головой, а не вверх ногами.

— Это здорово, когда в семье толковая бабушка, — говорю я и оборачиваюсь на голос Клав Михалны, левой кассирши.

— Как ваша нога? — спрашивает она контральто (-том? -той?)

— Которая с трещиной? Полное заживление. Могу — восхождение на Джумалунгму. Могу выстоять билет в Сочи. В месяцы пик.

— А еще жалобу писали. Вот люди!

— Зачем же жалобу, Клав Михална. Предложение. Чтоб… эта… Гвоздик, значит, пониже. Чтоб расписание читалось. Предложение принято к реализации вашим министерством. Вот справка. И молоток.

Клавдия Михайловна берет не молоток, а справку. Вот она!

«ГЛАВНОЕ АГЕНТСТВО ВОЗДУШНЫХ СООБЩЕНИЙ 220976 №К-100

Уважаемый Имярек!

Ваше предложение о смещении гвоздя для навески авиарасписания направлено в рекламное отделение Министерства.

Начальник 4-го отделения Имярек».

— Все правильно. Гвоздь не наш. Рекламного ведомства.

— Клавдия Михайловна! Трубку надо держать головой!

Я теряю управление оснасткой и нервный молоток, как карась на берегу, пляшет у ее стеклянного окошка.

— Уберите молоток! I Причем здесь трубку?! Слушайте, не было ли у вас тогда и сотрясение мозга? — спрашивает она, как человек, и продолжает, как старшая кассирша: — Для повышения читаемости расписания нами приняты меры. За счет малой механизации — кроватных колесиков — увеличена подвижность кадки с пальмой. Досрочно отремонтировано кресло. По сравнению с тем же периодом прошлого года падения граждан сократились на…

— Клавдия Михайловна. Ваша мама… она хотела видеть вас… Мама хотела, чтоб вас любили пассажиры. Давайте. Перебьем гвоздик.

Я сказал это застенчиво и протянул ей неукрощенный молоток.

— Марь Васильна! Да что ж вы смотрите?! Да отберите же у него молоток!

Как неопытному утопающему, Марья Васильевна откинула мне голову кверху за волосы и стала разжимать пальцы. Они не разжимались.

— Погодите, остыну, — хрипло, но спокойно, сказал я.

Умная Марья Васильевна выждала, высвободила молоток и…

Повизгивают колесики под кадкой.

Марья Васильевна перемещает кресло под расписание.

Грамотно балансируя на подлокотнике (в моем мозгу нарастает барабанная дробь!), она вынимает послушный гвоздик.

Она прибивает его НА ПОЛМЕТРА НИЖЕ!!

Расписание теперь удобно висит на линкрустовой стенке и я читаю все о рейсах на Семипалатинск. Их стало, оказывается, больше в удобнее вылет.

На меня с недоумением смотрит авиапассажир, которому Марья Васильевна уже деловито выправляет билет, — я ей аплодирую.

Нарушая правила уличного движения, я иду домой и остаюсь жить только потому, что у нас сейчас месячник безопасности.

А что если учредить День внимательности или, там, День отзывчивости, что ли, — думаю я по дороге. — Скажем, в первый же понедельник после Дня быта. Праздник можно охватить традициями. Пусть люди в этот день не ставят лифты на ремонт. Пусть никто не уходит на базу. Пусть…

Вариантов много.

Нужно соображать.

Когда выдумываешь традиции.

Кстати, мне, пенсионеру, это расписание на Семипалатинск, как щуке профбилет. Место мое в «Центроды-ме» занял Коля. Теперь он и летает в Семипалатинск. Пусть всегда у Коли будет солнце (имеются в виду дневные рейсы).

И разрешите воскликнуть:

— Да здравствуют люди! Такие, как Марь Васильевна. Да исполнится ей песня по радио!

Джаз подо Ржевом

(РАССКАЗ ВЕТЕРАНА)

Да, тяжелая обстановка была там поздней осенью сорок второго. Я бы сказал — психологически тяжелая.