Жизнь обреченных на смерть

Хулиан от изумления открыл рот. Он не мог вспомнить, когда последний раз его повелитель терял самообладание. Корин Фоли не успел прийти в себя, как получил очередной удар по психике. Абсолютно расслабленная Ремиза, не поведя бровью, нагло усмехнулась, глядя в глаза Хоакину, и протяжно промурлыкала.

— А по-моему, все как раз наоборот. Слишком много о себе возомнил именно ты. Возьмусь тебе напомнить, что ты находишься в моем доме, и я никогда не была твоей подданной. В этом мире существует только одна Персона, которая имеет право говорить со мной в таком тоне. Это Кейсар сейма Шагрин, коим ты, если мне не изменяет память, не являешься. Можешь сколько угодно строить из себя тайного властелина мира, прячась за спиной Хулиана, но факт остается фактом, ты всего лишь Кейсар Фоли. Так что, или начинай вести себя вежливо по отношению к хозяйке дома и ее гостям, или проваливай.

Хулиан видел, как с каждым словом, сказанным Ремизой, его повелитель закипает. Гнев, плескавшийся на коже Хоакина, был способен заполонить собою маленький город. Вряд ли за всю историю существования этого мира, кто-либо позволил себе, так разговаривать с Великим Кейсаром Фоли. Ледяной голос Хоакина слабо сочетался с той яростью, что затопила его глаза.

— Обнаглевшую чернь принято истреблять… Увы, к сожалению, ты не можешь умереть… Но больно тебе будет.

Наблюдавшие за происходящим Хулиан, Реналь и Моника вздрогнули от мощи, обрушившейся на Малкани Шагрин. Реналь бросился к возлюбленной, но потрясенно остановился. Голубоглазая кокетка неторопливо поправила локон своих черных, как шелк, волос и сладким голосом пропела.

— Как заметил Хулиан, Густаво обладал куда большим могуществом, чем все вы могли предположить. Открою маленькую тайну. Вы чванливые зазнайки всегда считали его просто больным на голову сыном Фарго и не более того. А на самом деле, при желании он мог подмять под себя весь этот мир, не напрягаясь. И никто из вас, возможно, кроме Габриэллы, не смог бы даже пискнуть. Он обладал не только силой, но и знаниями. Знаниями, которыми его наделил отец и знаниями, которым Густаво поделился со мной, — Ремиза говорила медленно, смакуя каждое слово, и искренне наслаждаясь растерянностью на лицах своих слушателей. Она столько тысячелетий была просто красивой куклой, свахой, которую старались обходить стороной. Никто не принимал ее всерьез, и это никогда сильно не волновало взбалмошную Малкани Шагрин. Но с тех пор, как Густаво открыл ей глаза, Ремиза осознала, какое на самом деле могущество заложено в ней. И прежнее пренебрежительное отношение, стало задевать тонкую душу Малкани Шагрин. Не так бы хотела открыться коллегам голубоглазая красотка, но она всегда отличалась от остальных тем, что умела получать удовольствие почти в любой ситуации. Убедившись, что аудитория преданно внимает каждому ее слову, Малкани Шагрин продолжила.

— За время своего обучения у Густаво я узнала столько полезных вещей… Одно из них называется «отложенное зеркало». Не слыхали? Нет? Так я и думала. Так и быть расскажу. Смысл в том, что оно отражает любую ментальную атаку, возвращая ее нападающему. — Заметив, как все присутствующие бросили взгляды на Хоакина, Ремиза с удовольствием продолжила просвещение. — А отложенным оно называется, потому что возвращается чуть позже, ибо возвращается в троекратном размере, а для этого нужно время. В общем, Хоакин, ты конечно, не умрешь… — Самодовольная улыбка медленно застыла на губах красотки и в ее глазах отразилась та же ярость, что плескалась пару минут назад в глазах Хоакина, — но больно будет. А уж насколько это тебе виднее. Вспомни, что пожелал мне, умножь на три, получишь результат.

— Когда? — только и смог из себя выдавить Хоакин, все еще не веря в происходящее.

— Минут пятнадцать у тебя есть, — пожала плечами Ремиза.

Моника, Хулиан и Реналь растеряно переводили взгляды с потрясенного Хоакина на спокойно попивающую Фари Марты Ремизу. И если во взгляде возлюбленного помимо потрясения Ремиза увидела обожание, во взгляде Моники зависть и неприязнь, то во взгляде Хулиана она удивленно прочла понимание и уважение.

— Думаю, наш разговор не окончен, — наконец вернув самообладание, прервал тишину Хоакин.

— Захочешь добавки, мой дом всегда открыт для друзей, — пренебрежительно качнув головой, ответила Ремиза. В этот момент Моника, справившись с эмоциями, начала снова становиться сама собой. С любопытством, граничащим с истерикой, Малкани Темо дернула за рукав Хоакина.

— Можно я поеду с тобой? — В глазах белокурой богини сверкала жажда маньяка, стоящего перед открытой раной и мечтающего ее расковырять.