Жизнь обреченных на смерть

То с какой бесцеремонностью Кейсар Фоли распоряжался ее личностью, поставило Мину на грань срыва, но мысль провести следующие несколько минут вдали от этой шайки интриганов наедине с милым Анри, заставила ее взять себя в руки. Она бросила мимолетный взгляд на Яго, который молча стоял с маской безразличия на лице. На этот раз он даже не попытался сделать и шага в ее сторону. Ярость, тщательно сдерживаемая Яго, словно пот просачивалась из-под его кожи и оставляла в воздухе запах хищной, ощетинившейся кошки. Похоже, кузен решил, что следующий ход за ней. Мина была с ним согласна, но делать этот ход не хотела. Когда Анри и Джельсамина удалились танцевать, Хоакин продолжил свою агрессивную тактику и, не дав никому опомниться, с сочувствием обратился к Дэймону.

— Дэймон, извини за нескромный вопрос, но не могу не спросить, имеют ли успех твои попытки завоевать сердце прекрасной Джельсамины?

Дэймон так и не понял, что так насторожило его в вопросе Кейсара Фоли, но то, что он задан не из праздного любопытства, было очевидно. Впрочем, ему было все равно, лишь бы отвлечь внимание от Яго и дать ему взять себя в руки.

— Успех? Я бы не стал так утверждать, особенно в свете того, что сейчас ее сопровождает Анри, а не я.

— Удивительно, как ей удается устоять перед такой совершенной красотой. Я прожил многие тысячи лет, но, Фарана, ни разу не видел такого совершенства, как твой сын, Реналь.

— Джельсамина сама достаточно уникальная девушка, для того, чтобы ее реакции и поведение отличались от общепринятых. То с какой страстью, Дэймон бросился на защиту Джельсамины, в то время, когда она в этом вовсе не нуждалась, вызвало недобрый блеск в глазах Хоакина.

— Безусловно. Быть спутником жизни такой девушки ох, как не просто.

— Согласен, — не дав вступить в полемику с Кейсаром Фоли своему сыну, встрял в их разговор Рене. — Джельсамина уникальна. Причем является таковой от рождения. По сути, она третье существо, которое не порожденное Создателем. Раньше нам приходилось сталкиваться только с оригинальностью Габриэллы и Нихуша, которые сами по себе доставили достаточно хлопот, пока не приноровились жить в мире, который для них был чуждым. А теперь мы имеем дело с их дочерью. Кто знает, не окажется ли результат гремучей смеси двух родителей роковым для нашего мира.

— Рене, мне кажется, ты немного сгущаешь краски, — с сомнением покачал головой Хоакин. — Так все же, Дэймон…

— Извините, Ваше Величество, но у меня есть безотлагательное дело, которое не терпит промедления.

Сдержанно кивнув присутствующим, Дэймон резко повернулся к ним спиной и решительным шагом направился в сторону танцующих Анри и Джельсамины. Оставшиеся потрясенно замерли и словно завороженные стали наблюдать за его действиями.

Когда перед ней словно из-под земли вырос Дэймон, Мина сбилась с такта и вынуждено остановилась. Анри покорно последовал ее примеру.

— Анри, я прошу прощение за свое недопустимое поведение, но обстоятельства вынуждают меня просить тебя позволить мне закончить этот танец с Джельсаминой. Клянусь, я верну ее тебе в целости и сохранности, как только завершу свой разговор. Анри, с любопытством рассматривавший Дэймона с высоты своего роста, задумчиво улыбнулся и вопросительно взглянул на свою партнершу. Потрясенная выходкой Дэймона Мина только согласно кивнула.

— Дэймон, пожалуйста, будь осторожен. — То как это было сказано, заставило Мину с изумлением взглянуть на Анри. Дэймон с благодарностью кивнул и, взяв Джельсамину под руку, вернул в круг танцующих.

Танец, в который встрял Дэймон, назывался шайрез. Это был парный, очень страстный танец, фигуры которого позволяли партнерам то плавно удаляться друг от друга, то резко сближаться, пока правое плечо партнера не соприкасалось с правым плечом партнерши, после чего, соприкасаясь плечами, пара делала круг вокруг своей оси и вновь расходилась. При этом главным правилом было ни на секунду не терять контакт глаз, будто они связаны одной ниточкой. В первые мгновения раздражение Мины было слишком велико, но после сближения с Дэймоном, раздражение сменилось ошеломлением. Похоже все мужчины сегодня в ее окружении испытывали одно и то же чувство — ярость. Ярость, плясавшая в глазах молодого человека, чуть не сбила ее с ног. За последнее время она перевидала много эмоций в этих двух голубых осколках льда, но такой степени агрессивности она не могла даже предположить. Всегда сдержанный, вежливый милашка Дэймон позволял ей испытывать рядом с ним исключительное состояние комфорта. Но сейчас танцуя с этим незнакомцем, она испытывала чувство опасности. То самое, что захлестнуло ее в вечер их знакомства на террасе этого дома.

— Дэймон, что случилось?