Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917

С. Д. Шейн, по образованию химический инженер Московского Технического Училища, представлял из себя очень характерную фигуру. Волжанин по происхождению, он обладал очень широкой русской натурой и давал ей полный размах во всех случаях его разнообразной и веселой жизни. На службу в Товарищество Ушковых он поступил тотчас же по окончании Училища, и в сравнительно короткое время сделался директором-распорядителем. Неизвестно, каким образом он стал богатым человеком, владел многими акциями Ушковых и во время войны купил у богатого подрядчика Перцова в Москве дом старинной русской архитектуры, заплатив за него триста тысяч рублей. Несомненно способный и ловкий человек, Шейн имел, однако, большой недостаток: был пьяницей и кутилой. Красивый по наружности, с большой русой бородой и приветливым лицом, при первом знакомстве он мог производить на каждого, с кем ему приходилось иметь дело, симпатичное впечатление и внушить к себе доверие. В начале моего знакомства с С. Д. Шейным и я верил его патриотическим порывам, но когда я увидал его имя чуть не на первом месте в докладной записке, поданной в Особое Совещание, то я сразу понял, что именно он старался подорвать доверие к деятельности комиссии, потому что цены, на которые были заключены контракты с казной, ему и некоторым другим сернозаводчикам уже начали казаться слишком малыми. К нему примкнул еще один сернозаводчик Южного Района, г. Ясный, и некоторые другие.

Записка попала в руки председателя Гос. Думы, М. В. Родзянко, члена Особого Совещания, и он, по ознакомлении с ней, вызвал меня к себе в кабинет Таврического дворца. Кроме меня, он пригласил еще членов Госуд. Думы, которые входили в Особое Совещание: Савича, Дмитрюкова и др. М. В. Родзянко уже был знаком с моей деятельностью, как председателя комиссии, так как я, по своему положению, постоянно бывал в Особом Совещании и делал все доклады по вопросам заготовки взрывчатых веществ. Особенно памятен ему был мой доклад об организации производства серной кислоты и об образовании районных бюро для наблюдения за деятельностью всех частных заводов. В то время председателем Особого Совещания был военный министр Поливанов, которого очень уважали все члены Государственной Думы. В этом заседании Родзянко отметил правильность предложенной организации и предложил мне быть «кислотным диктатором». Поэтому Родзянко был крайне удивлен запиской Московского Комитета и попросил меня дать ему объяснения. Мне не трудно было показать, насколько слабы были воздвигнутые против меня обвинения и что меры предлагаемые в записке, уже принимаются комиссией. Родзянко и присутствующие члены Госуд. Думы остались вполне удовлетворенными моими разъяснениями и Родзянко приказал внести записку на рассмотрение ближайшего заседания подготовительной комиссии: все вопросы, ранее поступления в Особое Совещание, должны были поступать в подготовительные комиссии; их было две, — одна по артиллерийским вопросам под председательством министра торговли и промышленности С. И. Тимашева, а другая по инженерным вопросам, под председательством военного инженера проф. ген. Саткевича. На заседании подготовительной комиссии были вызваны из Москвы члены Воен.-Промышл. Комитета, которые в присутствии Родзянко и членов Госуд. Думы повели критику моей деятельности. Подготовительная комиссия, выслушав обе стороны, пришла к единогласному заключению, что наша комиссия вполне правильно и энергично ведет работу по расширению производства серной кислоты и что надо только пожелать, чтобы и впредь дело продолжало оставаться в руках ген. Ипатьева.

Последнее постановление было сделано потому, что я, между прочим, заявил на заседании, что, если мои критики находят возможным найти более дельного человека для ведения этого трудного дела, то я готов тотчас же передать ему возложенную на меня эту обязанность.

После этого неудачного нападения, общественные организации, как Военно-Промышл. Комитет, так и Союз Земств и Городов, не высказывали какого-нибудь неудовольствия моей деятельноостью.

Из материалов, необходимых при фабрикации взрывчатых веществ, оставалась еще азотная кислота, которая изготовлялась не на отечественном сырье, а на привозном, — на чилий ской селитре. Комиссия делала попытки использовать отечественные залежи селитры, о которых имелись сведения. К сожалению, детальное обследование геологов и химиков не подтвердило благонадежности месторождений селитры. Тогда комиссия обратилась к разработке новых способов получения азотной кислоты из аммиака; последний материал вырабатывался попутно с бензолом при коксовании угля. В связи с тем толчком, который был дан улавливанию побочных продуктов коксования, благодаря заказам на постройку бензольных заводов, выработка аммиачных вод в России стала быстро возрастать, и этот новый источник сырья для фабрикации азотной кислоты приобрел весьма серьезное значение. Комиссии удалось привлечь выдающиеся научные и технические силы для решения вопроса о превращении аммиака в азотную кислоту.