Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

Как и можно было ожидать, комбинация Свердлов-Збарский продержалась недолго. Заносчивый характер Збарского, его желание властвовать, не считаясь с мнениями директоров Институтов, так восстановило публику против него, что выбранные делегаты от Институтов отправились к Рыкову и заявили ему, чтобы он убрал Збарского или они подадут в отставку. Пришлось уступить и вместо Збарского был назначен сам Бах. Царствование Збарского продолжалось не более двух месяцев. Во главе НТО теперь стояли три лица, Свердлов, Бах и Шейн, и они решали все дела, за исключением только чисто технических вопросов, которые разбирались в особом Техническом Совете Химической Промышленности, где я еще оставался председателем, а заместителями были Бах и Шейн. Несомненно, заправилам НТО не особенно нравилось, что я остаюсь председателем этого Совета (хотя этот Совет был подчинен Главному Химическому Управлению). А. Н. Бах отправился к начальнику Главн. Хим. Управл. Юлину, чтобы обсудить вопрос о Химическом Совете, который всегда заседал в помещении НТО на Мясницкой. Юлин пригласил для обсуждения этого вопроса меня и секретаря Совета, инженера А. П. Шахно. А. Н. Бах в своей речи упирал на то, что я очень занят, что необходимо проявить больше деятельности Химическому Совету и, быть может, лучше было бы пригласить на эту должность другое лицо, напр., проф. Е. И. Шпитального. Я попросил слова и определенно заявил, что с удовольствием откажусь от этой почетной должности, — а в особенности в пользу Шпитальского, которого знания я очень ценю. Тогда

Юлин в самой решительной форме заявил, что он не может согласиться с таким решением и считает невозможным мой уход с должности председателя Совета, но вполне готов пригласить в помощь мне проф. Шпитальского. После этого обсуждения, я остался председателем, а Шпитальский был назначен моим заместителем, в каковой должности он оставался вплоть до своего ареста. Приглашение Шпитальского было вполне своевременно, так как Главное Химическое Управление возложило на Совет обязанность рассматривать все проекты постройки новых химических заводов и давать свое авторитетное заключение, при чем обещалось за работу давать очень приличное вознаграждение. Главная часть этой работы легла на Е, И. Шпитальского, и я был очень рад его приглашению в Совет.

Так как ни одно советское учреждение не могло обойтись без присутствия в нем политического комиссара, то и Совет должен был иметь такового. Юлин сказал мне, что он подберет подходящего для нас человека, но мы должны ему откровенно сказать, будет ли он подходить для работы в Совете. В скором времени мы получили «недремлющее око из ГПУ», фамилию которого я, к сожалению, забыл, а его имя и отчество столь замысловатое и редко встречающееся, что без ошибки можно было мне предугадать, что он происходит из духовного звания. Я не ошибся, он был сыном не то сельского дьякона, не то псаломщика, и никакого отношения к химической промышленности не имел. Мы согласились его удержать при комитете, и я позвонил Юлину, что его кандидат для нас приемлем.

Несмотря на важную роль, которую играл Химико-Технич. Комитет, он никак не мог найти себе подходящего помещения. Раньше заседания происходили в Карповском Институте на Воронцовом поле. В виду отдаленности от центра, я решил устраивать собрания в зале заседаний коллегии НТО (на Мясницкой), так как число членов его значительно увеличилось. С этих пор нам пришлось испытать массу неприятностей, вследствии того, что наша канцелярия, где должны были помещаться все бумаги и работать секретарь Комитета А. П. Шахно и стенографистка чуть ли не каждые два-три месяца меняла помещение. После третьего или четвертого перемещения нашей канцелярии в присутствии Шпитальского и секретаря я наивно задал вопрос: «где то мы будем сидеть в следующем году»; вопрос был задан в конце года.

«Где мы будем сидеть, — сказал Шпитальский, — это никому не известно, но что мы будем висеть, то это безусловно».

Слышал ли это замечание наш комиссар, который находился поблизости, я не могу утверждать, но должен заметить, что он относился к Е. И. гораздо хуже, чем ко мне, хотя он не мог не видеть, сколько труда Е. И. вкладывал для правильного функционирования Комитета.