Госплану был отведен дом на Воронцовской улице, в доме, который до революции принадлежал, кажется, Вогау. Из Петрограда со мной приехал также П. А. Бачманов и проф. М. JI. Шателен, также назначенные членами Госплана. Заместителем Кржижановского был назначен П. Осадчий, профессор электротехники и директор Петроградского Электротехнического Института. По химии, кроме меня, был приглашен профессор технологии Высшего Московского Технического Училища, С. Ланговой, а консультантом С. Д. Шейн. По всем отраслям техники и энергетики было назначено 35 членов и консультантов; Госплан разделялся на несколько секций, которые рассматривали детально все вопросы по планированию промышленности; окончательное решение выносил Президиум Госплана, который состоял из нескольких членов, назначенных особо. В первый, Ленинский призыв Госплана попал консультантом профессор Рамзин и инженер Александров, воскресивший старую идею устройства плотины на Днепре, чтобы элек-трофицировать Донецкий бассейн и сделать Днепр судоходным.
Г. М. Кржижановский пригласил нас, петроградцев, на специальное вечернее заседание, где развил перед нами план будущей деятельности Госплана, указав на громадное значение государственного планирования. Г. М. производил очень симпатичное впечатление и очень оптимистически смотрел на будущее развитие промышленности. Среднего роста, с большими открытыми выразительными глазами, живой в движениях и в речи, примерно 50-летнего возраста, своими убежденными разговорами он внушал доверие своим собеседникам и приковывал их внимание. До революции он был электрическим инженером, и за свои революционные деяния был сослан в Сибирь. С Лениным он был очень близок с давнего времени. При помощи Кржижановского Ленин решил осуществить электрофикацию, дав коммунизму крылатое определение: коммунизм, это — Советы плюс электрофикация.
Его заместитель, П. Осадчий, представлял из себя совершенно другой тип: это был деловой человек. Профессор, хорошо знающий свою специальность, он в то же время был настоящим чиновником, хорошо знакомым со всей бюрократической волокитой. При царском режиме он был начальником Управления Почт и Телеграфов, где необходимо было иметь чиновничьи навыки, чтобы управлять такой широкой отраслью государственного хозяйства. Он был на хорошем счету в министерстве внутренних дел, в состав которого входило Управление Почт и Телеграфов, и имел высокий чин действительного статского советника. Мне представляется, что нельзя было сделать лучшего выбора на место заместителя Председателя Госплана. Несомненно, Г. М. знал Осадчего ранее по Техническому Совету Главного Электротехнического Управления, куда Осадчий был приглашен с самого начала его образования. Осадчий был вполне уравновешенный по характеру человек, прекрасный оратор, не говорящий красивых фраз, но умеющий с апломбом высказывать необходимые в данный момент идеи и с такой легкостью и настойчивостью, что слушатели невольно проникались доверием к искренности его речи. Такое впечатление он произвел и на Ленина, когда Г. М. представил его, как будущего своего заместителя.
Я познакомился с Осадчим только в Москве, когда был назначен членом Госплана, и первое впечатление, которое я получил при встрече с ним, осталось без изменения до конца моего знакомства с ним. Я понял сразу, что с ним надо быть очень осторожным и уметь предугадывать ответы, если хочешь ему задать тот или другой вопрос или обратиться к нему с какой-нибудь просьбой. Сухость и сдержанность его натуры проявлялись не только в деловых отношениях, но и в обычных товарищеских беседах, и это удерживало от желания поделиться с ним какими-либо сомнениями и переживаниями. Давая подобную характеристику, я вовсе не хочу, однако, сказать ничего плохого, касающегося его товарищеских отношений с нами, коллегами по науке; он был всегда корректен, вежлив, предупредителен, и что касается до меня лично, то за все время нашего знакомства мы находились в самых хороших дружеских отношениях и в некоторых случаях он оказывал мне особое внимание, уважая меня, как ученого и давая мне иногда очень полезные советы.