Жизнь охотника за ископаемыми

В те давние годы мы в лагере редко оставались без мяса антилоп. У меня и теперь еще слюнки текут при мысли о превосходном филе антилопы, которое мы вымачивали в соленой воде, валяли в сухарях и поджаривали в кипящем сале. В те дни можно еще было подвесить заднюю ногу под повозкой, и в самый жаркий летний день она не портилась. Мясо на ветру подсыхало снаружи плотной корочкой, а мясных мух тогда не было, поэтому червей в нем не заводилось. Поселенцы сами заносили с собой в новые места своих врагов и сохраняли их, а друзей своих — хорьков, барсуков, диких кошек и койотов, а также орлов, ястребов и змей — уничтожали за то, что те убивали порой цыпленка или курицу вместо привычной порции сусликов и кроликов.

В те давние годы Кайова, Чийенны, Арапаго и другие индейские племена делали постоянные набеги на пионеров-поселенцев, которые пришли на Запад, чтобы овладеть страной.

В июле 1867 года, опасаясь нападения индейцев, генерал Смит поставил к нам на ранчо охрану: десять цветнокожих солдат с таким же сержантом. Все поселенцы собрались в укреплении, которое представляло собой сооружение в шесть метров длины и четыре ширины, построенное из врытых в землю бревен и крытое распиленными бревнами, хворостом и землей. Во время тревоги женщины и дети спали на нарах с одной стороны, а мужчины — с другой.

Ночь на 3 июля была такая душная, что я решил спать на воздухе под крытым соломой навесом. Едва забрезжила заря, меня разбудил выстрел из винчестера. Я вскочил и услышал, что сержант сзывает своих людей, которые были рассыпаны в небольших ямках вокруг укрепления, и выстраивает их.

Когда они построились, он велел им стрелять через реку, по направлению к группе тополей, за которыми укрылась группа индейцев. Солдаты начали сыпать пулями, которые с визгом летели по всем направлениям, только не по прямой линии в сторону неприятеля, лежавшего, как предполагалось, на земле.

Когда совсем рассвело, мы с братом осмотрели берег и нашли место, где семь храбрецов проехали по песку в направлении тополевой заросли, как сказал сержант. В высокой влажной траве за песком ясно виден был след их пони.

Слышался топот большого конного отряда, к которому с беспокойством прислушивались все собравшиеся в укреплении; тем более, что сержант расстрелял все патроны. Но бряцание сабель и приветливое щелканье шпор скоро успокоили тревогу: из тумана вынырнул кавалерийский отряд под начальством офицера.

Сурово разбранив сержанта за растрату патронов, офицер послал разведчика Дикого Билля отыскать следы индейцев и осмотреть местность. Мы ясно видели следы, однако доклад оказался так успокоителен, что отряд вернулся в форт.

Впоследствии командующий отрядом сказал мне, что они готовились к большой вылазке в ночь на 4 июля. Билль не донес о следах индейцев, потому что не хотел именно в этот день быть усланным в далекую долгую разведку.

В той глухой и неустроенной стороне приходилось тогда остерегаться не одних только индейцев, как я узнал на собственном опыте.

Я был семнадцатилетним мальчиком, и на моей обязанности лежало возить с фермы в форт Харкер на продажу молоко, масло, яйца и овощи. Я сам правил лошадью. Чтобы доставить молоко и прочие продукты в форт к первому солдатскому завтраку — к пяти часам, — мне приходилось уезжать, не поевши самому. Однажды мне нужно было получить с офицеров по многим счетам. Но я устал как-то больше обыкновенного, а должники мои все еще спали, когда я приехал к ним. Я спрятал счета во внутренний карман куртки и поехал обратно.

Выехав из форта, я улегся, по своему обыкновению, на сиденьи повозки и заснул, представляя верной моей лошадке везти меня домой, как ей заблагорассудится. Не помню, что случилось после, но когда я добрался до ранчо, братья нашли меня сидящим в повозке: я стонал и махал руками, а из свежей раны на лбу текла кровь. Меня подстрелили во сне и обобрали все деньги, которые при мне оказались; их всего-то было пять долларов.

К счастью, наш ближайший сосед, Д. В. Лонг, был отставным госпитальным служителем, а хирург форта, д-р В. Ф. Фрейер, за которым тотчас же послали, как раз собирался ехать в город, так что его упряжка быстроногих вороных пони стояла наготове. Он явился к нам невероятно быстро. Я уже не дышал, но доктор Фрейер и его помощник несколько часов поддерживали у меня искусственное дыхание. Послали и за моим старшим братом, военным хирургом. Когда я очнулся через две недели, то увидел его на полу на матраце около моей постели.

Я мог бы рассказать здесь и о бродягах, которые словно в железном кулаке зажали город Эльсворт. Пока они не перебили друг друга или не ушли дальше на Запад вслед за железной дорогой, по улицам каждое утро проезжала телега, чтобы подобрать тела тех, кого за ночь убили в салунах^[7] и выбросили на мостовую.