Жизнь: опыт и наука

Этот историк рациональности, сам такой "рационалист", является философом ошибки. Отправляясь именно от этого понятия, он ставит собственно философские проблемы, и прежде всего проблемы истины и жизни. И здесь мы встречаемся, бесспорно, с одним из самых фундаментальных событий в истории современной философии: если великий картезианский переворот поставил вопрос об отношении истины к субъекту, то XVIII в. ввел в оборот философии целый ряд вопросов об отношении между истиной и жизнью, — вопросов, первым и значительным выражением которых стали "Критика способности суждения" и "Феноменология духа". И с этих пор одним из критических вопросов в философских спорах стал вопрос о том, следует ли познание жизни рассматривать только как одну из частных областей внутри общего вопроса об истине, о субъекте и о познании, или же, напротив, познание жизни заставляет иначе ставить и самый этот общий вопрос? Не должна ли тогда вся теория субъекта быть переформулирована заново, коль скоро оказывается, что познание скорее укоренено в "ошибках" жизни, нежели открыто навстречу истине мира?

Понятно поэтому, в силу чего мысли Кангилема, его работы как историка и философа приобрели решающее значение для всех во Франции, кто, отправляясь порой от столь различных исходных точек зрения, пытался переосмыслить вопрос о субъекте.

Феноменология сколько угодно могла вводить в сферу анализа тело, сексуальность, смерть, воспринимаемый мир и т. д., — cogito при этом по-прежнему продолжало занимать центральное положение. Ни научная рациональность, ни своеобразие наук о жизни не способны были поколебать это его основополагающее значение. Вот этой-то философии смысла, субъекта и опыта сознания Жорж Кангилем и противопоставил философию ошибки и понятие живого как другой способ подступиться к понятию жизни.

Перевод С.В. Табачниковой