Жизнь от сохи. Быт и традиции русских крестьян

Пожилые женщины, сложившие с себя обязанности хозяек-большух, постепенно переставали участвовать в хозяйственной жизни семьи: ходить на сенокос и жатву, заботиться о скотине, выполнять прочие обязанности. В доме они становились няньками, на них ложилась забота о внуках. Из воспоминаний крестьянки П.Д. Колотовой (1909 г.р.): «Без стариков вообще нельзя обойтись во многодетной семье. У кого не было их, в дом приглашали жить чужую одинокую старушку, чтоб она нянчила детей. У старика в семье всегда было дело: он рассказывает внукам сказки, слепит тютьку из глины, выточит веретенце, насадит ухват, сплетет лапти, невестке смастерит шкатулку». [2]

Старуха-крестьянка. Санкт-Петербургская губерния. 1860–1869 гг.

Странно звучит, но лечить стариков и старух от болезней было не принято. Бытовало мнение, что они «заедают чужой век», то есть отнимают часть жизни молодых. Старух-долгожительниц часто считали колдуньями. Якобы они обладали большой жизненной силой, которую отнимали у молодых, и потому долгое время сохраняли здоровье и силы.

Чувствуя приближение старости, пожилые жители русской глубинки становились более набожными, старались чаще посещать храм и строго соблюдали посты.

Старушки, которые вели праведный образ жизни, становились знахарками, повивальными бабками, исполняли причитания на похоронах.

На свадьбах старухи выступали в роли наставниц – следили за соблюдением порядков и ритуалов.

Участвовали они и в похоронно-поминальных обрядах. Эта роль им отводилась неспроста – ведь пожилые люди близки к пределу земной жизни. В обязанности старух входило обмывать и одевать покойников, сидеть возле усопшего ночью – стеречь его душу, «чтобы ему веселее было».

Вместе со вдовами и старыми девами старухи относились к «чистым» в нравственном отношении людям. Поэтому они принимали участие в обрядах, ограждающих деревню от опасностей. Например, был такой обряд, предназначенный для вызывания дождя. Пожилая женщина выполняла его глубокой ночью. С ведрами в руках она шла к реке, читала молитву и набирала воду, которую несла на пашню, где ее и выливала. Так она повторяла три раза, а после уходила домой. Верили, что после непременно пойдет дождь.

Наши предки полагали, что именно пожилые женщины были носительницами знаний об обрядах и обычаях, которые им непременно следовало передать следующему поколению.

Бобыли и вековухи

Традиционные русские семьи были большими. Молодые парни и девушки непременно должны были вступить в брак и обзавестись детьми. В большинстве своем молодежь стремилась к этому и торопилась создать свою семью. Парню это давало возможность участвовать в сельском сходе, приобрести новый статус и уважение в сообществе. Девушка обретала защищенность и возможность реализовать свою главную жизненную задачу – рождение и воспитание детей.

К безбрачию в среде русских крестьян относились крайне отрицательно. Длительная разборчивость в выборе спутника жизни была делом рискованным. Сельские девушки в двадцать один – двадцать четыре года считались засидевшимися в девках, и с каждым годом их шансы на замужество резко уменьшались.

Девицу, на долю которой не выпало замужество, обычно называли старой девой, вековухой, седой макушкой, непетым волосьем. Последняя фраза появилась благодаря традиции надевать невесте на свадьбе платок замужней бабы. Присутствующие при этом обряде женщины пели песни о том, что девичья вольная жизнь закончилась, отныне молодую ждут семейные радости и горести. Старым девам таких песен не пели, обряд не проводили, волосы платком не покрывали. Отсюда и «непетое волосье». Этот «титул» девица приобретала тогда, когда все ее сверстницы уже выходили замуж.

Надо сказать, судьба у вековух была незавидной. Недаром сложилась поговорка «Жизнь без мужа – поганая лужа». Старую деву переставали приглашать на посиделки и гулянья. «Как сорока на березке – все сидит и сидит», – говорили раньше.

Да и по возрасту старая дева уже не подходила для общения с молодежью – в забавах участвовать неинтересно и общих тем для разговора нет.

В общество замужних женщин девица также не вписывалась. Ведь она «не познала жизни»: не жила с мужем, не видела радости и тягот семейной жизни, не познала счастья материнства. Замужние опытные крестьянки не допускали вековух в свой круг. По сути, старые девы были изгоями, относились к ним как к людям ущербным.

К тому же вековуха должна была по-девичьи заплетать волосы в одну косу и носить девичью одежду. Самостоятельно она жить не могла – жила вместе с родителями или с семьей брата.

Дни старой девы проходили по особым правилам. Как и все члены семьи, она много работала: в поле, в хлеву, возле печи, занималась воспитанием племянников. А вот участвовать в деревенских гуляньях, петь и танцевать вековухе не позволялось.

Не готовила она еду для свадебного торжества, не пекла хлеб для семьи, так как считался он символом семейного благополучия.