Жизнь переходит в память. Художник о художниках

В различных государствах при разном менталитете зрителей эффект достигался всего лишь картинами, написанными в одно и то же время. И это было моей заветной целью — разбудить дремавшее в людях подсознание и воочию показать им губительность идей тоталитаризма. И конечно, Ирина Александровна действовала очень смело, потворствуя этой идее и, более того, настаивая на ней.

Встречи в Италии

В очень значительной степени нас сближало с Ириной Александровной то, что мы не раз бывали в одних и тех же поездках в Италию. Как правило, они были организованы «Премией имени Н. В. Гоголя в Италии» или литературной премией «Белла», а также происходили благодаря нашей общей дружбе с Тонино Гуэррой и его замечательной супругой Лорой. Мы бывали вместе то в Риме, то в Венеции, то в Вероне да и в других прекрасных местах. Так, например, в апреле 2016 года мы посетили город Виченца, где нам представилась редкая возможность осмотреть часто закрытую для посетителей виллу «Ротонда» архитектора Андреа Палладио. Мы восхищались его гением, видами, которые можно было наблюдать из-под портиков ротонды во все четыре стороны света, и тем, как итальянцы, запретив строительство вокруг шедевра XVII века, сохранили первозданный пейзаж, каким он был много веков назад.

Тогда же наша небольшая группа совершила поездку в Пеннабилли по приглашению Лоры Гуэрры. Мы не разлучались с Ириной Александровной ни на минуту, вместе переживали, сидя рядом в автобусе, все красоты итальянского пейзажа, открывавшиеся при каждом повороте дороги, и впечатления от дома Тонино, который шаг за шагом показывала нам Лора — преданно по отношению к Тонино и педантично по отношению к нам.

В самолете, возвращавшемся из Италии в Москву, произошел забавный случай. Когда после посадки мы занимали места, выяснилось, что для моей супруги Даши не хватило места в бизнес-классе, и я, как галантный господин, обменялся с кем-то билетом и сел рядом с Дашей в экономическом салоне, причем на месте во втором ряду, непосредственно перед занавесочкой, отделявшей пассажиров бизнес-класса от всех остальных.

Находясь в приподнятом настроении от возвращения домой, участники нашей группы решили позволить себе выпить немного виски. Ирина Александровна, которая в самолете не пила ни рюмки, тем не менее сопереживала нам в этом порыве. Выяснилось, что в бизнес-классе спиртные напитки дают, а остальным пассажирам — нет. И тогда Ирина Александровна просунула голову между занавесочками, придерживая их рукой у своего подбородка, и осведомилась, все ли у нас в порядке. Она не учла одного: ее лицо было более чем известно широкой публике. Пассажиры зашептались, заулыбались. А поскольку я сказал, что дела не совсем в порядке, как бы намекая на отсутствие рюмки, и тем самым несколько разочаровал Ирину Александровну, то она с заговорщическим видом скрылась, а через минуту одна из счастливых обладательниц места в бизнес-классе появилась в проеме, невольно демонстрируя салону газетный комок, в котором была спрятана неведомая, как думала эта дама, емкость с напитком. Я с благодарностью встал и принял такой привет от Антоновой, еще раз оценив ее благородный порыв и проявленную дружескую заботу.

В моем общении с Ириной Александровной бывали и разногласия. Так, например, наши мнения разошлись на выставке реставрированной русской иконы в Виченце, которую представил в одном из палаццо банк «Интеза». Дело в том, что итальянские реставраторы предпочли снять оклады и те места, где они были, покрыть светлым левкасом, таким образом показав свою работу. Мне очень понравился этот прием. Светлый фон, неожиданно заигравший на открытых местах, делал иконы праздничными и нарядными. Ирина Александровна придерживалась другого мнения. Она считала, что следует сохранять оклады. А если их нет, то, что находилось под ними, только покрывать лаком и оставлять в нетронутом виде. Мы стали возбужденно спорить, и в спор неожиданно втянули в качестве слушателей всю нашу группу. Но я не хотел придавать этому разногласию глобального масштаба и не стал дальше настаивать на своем видении.