Жизнь по чужим лекалам

Надо встряхнуть с себя стереотипы, которые нам бесконечно навязывают. Культура — это развернутый в пространстве и времени процесс обретения и сохранения вечных ценностей. Десять заповедей — самый показательный пример. С другой стороны, идет процесс, когда днище этого корабля обрастает ракушками, навязанными штампами, идолами сознания, особыми клише, которые пародируют действительные ценности. Можно, конечно, не замечать всего этого, а можно видеть, выявлять и говорить об этом. Кто что выбирает. Нам говорят «демократические ценности» — венец достижений человечества, нас старательно уговаривают, что правовое государство — верх всех наших мечтаний, утверждают, что закон одинаков для всех. При этом требуется автоматически кивать головой, повторяя мантры, заученные из телевизора. А можно видеть и понимать другую ситуацию, что тот же закон — все более превращается в инструкции сюзерена, спускаемые им для своих вассалов, особые вожжи, которыми проще управлять. Для создания видимости твоей независимости и комфорта сбрую украшают, на нее вывешивают колокольчики. Сверхдемократичная судебно-правовая система, если порассуждать — не более, чем разветвленная коммерческая структура, и если ты здесь не крутишь рулетку — в любом случае проиграешь. Вот в итоге получается, что ничего, кроме тех же десяти заповедей, нет.

Следует твердо, во весь голос сказать: «информационная цивилизация» — химера! Она не должна приобретать достоинство общемирового стяга, единственной панацеи, которая в силах излечить и привести мир к светлому будущему. Прикрываясь этим понятием, нам навязывают определенные правила игры. То что призывают принимать за информацию не является таковой — это, по большей части, тонко выстроенная система иллюзорных координат, мышеловка псевдореальности, установки, которые производит невидимый манипулятор.

Пора уйти от производства и культивирования ненужных бессмысленно-пластмассовых слов. Обозначив ложную ценность и иллюзорность пустоты, мы подойдем к восстановлению традиционной системы ценностей, которая утрачивается в силу размытости ценностных оценок, пониманию важности и сакрального смысла каждого слова. Этими словами будет мироточить новая национальная идеология.

Молодость призывает бороться

— Вот вы тут говорите, что молодежь сейчас безынициативна, не деятельна… У нас в молодежном совете все не так, к примеру, активно развивается спорт, открываются все новые площадки для занятий различными видами спорта…

Далее — заготовленная реплика в стиле «мы бодры, веселы» из известного советского кинофильма.

Это была встреча с Сергеем Шаргуновым в городской библиотеке. Парень с девушкой, лет немногим за двадцать выделялись. На них обратили внимание все, почему-то с первого взгляда стало понятно, что не за разговорами о литературе сюда пришли. Они заметно волновались, это волнение пытались подавить бойкими разговорами друг с другом.

Потом молодой человек дождался необходимого момента, выстрелил репликой, и через некоторое непродолжительное время они счастливые от чувства выполненного долга покинули зал. Как стало известно, информация о неблагонадежных высказываниях, якобы имевших место в ходе выступления, была оперативно доведена до сведения…

Я понимаю, что власть готовит себе молодежный резерв, кует новые проверенные кадры. Но при этом всегда хочется спросить: почему эти кадры заправляются определенной программой действий, почему им внушается, что верх всех жизненных мечтаний — стать менеджером в крупной компании или чиновником. Ну или, по крайней мере, где-нибудь поближе к лучезарному властному солнышку. После этого даже никому не надо объяснять, что достижение этих целей возможно только через лояльность, через конъюнктурность, через виляние хвостом. Происходит глумливое переформатирование юных личностей, а, как я помню, это практически смертный грех.

Не очень люблю рассуждать о себе, публично рефлексировать. Вероятно, все это в силу гипер— самокритичности… Но сейчас попробую. Три года я работал чиновником, пресс-секретарем, то есть официальным рупором муниципального органа власти, и все это время считал себя достаточно свободным. Это была и внутренняя свобода, которая внешне позиционировалась через свободную форму одежды, а вовсе не галстук\костюм. Помимо этого всегда свободно мог выступать на страницах городской прессы уже в качестве публициста с различного рода собственными домыслами-рассуждениями. К примеру, что-то выходило о выборах, о партийной системе, потом в газетах разворачивались дискуссии. Этому не мешал тот факт, что и предыдущее руководство города, как и сейчас состояло и состоит… С моим прежним руководителем у нас сложились отношения, которые можно определить неологизмом «советования»:

— Андрей, зайди, мне надо с тобой посоветоваться…

— Владимир Николаевич, мне надо с вами посоветоваться, как лучше сделать…

Просто была иная школа у человека, иная стать, способность к компромиссам и дипломатические таланты в полной мере.