Жизнь по крупицам

В заливе воды кроют чёрным глянцем
и утро спотыкается впотьмах.
Оно ещё заснеженным румянцем
у сопок не алеет на щеках.

Корабль – такая истина в квадрате,

его махина – куб железных мышц,
он в темноте, как космос, необъятен,
как воздух на морозе, свеж и чист —

вдруг отойдёт от пирса в русле поймы,

куда-то к тайнам северных широт,
и, не спеша, по-взрослому спокойным,
откроет океан, как банку шпрот.

Антенны дёрнутся струной капризной,

обшарят неба звёздный горизонт,
пытаясь отыскать за сотни жизней
прописанный нам путь на нынешний сезон.

Нам не известно, по какой причине

идёт корабль неведомо куда,
где можно кануть в вечность в той пучине,
где не видать родные берега.

Хотя ответ для нас совсем не сложен,

не червь сомнений истине в укор:
корабль у пирса, точно конь стреножен,
весь океан ему – степной простор!

1972–2017

Москва – Рига

Вилли Хазенфусу – флотскому другу

Апрель, двухтысячный, как в запале,
и на нервах и в интригах.
На возбуждённом Рижском вокзале
поезд скорый Москва-Рига,
где на перроне нам сказали,
стал вагоны наши двигать.

Он под парами и мы все также,

слово «вперёд» – нам знакомо,
это, как нового вечно жаждет
раз вкусившая истома.
Это, как истины не докажет
не подтверждённая аксиома.

Пусть соседи – одно междометье,

впрочем, вижу: Саша Збруев – в строгом,
рядом тёзка – Абдулов, заметьте —
весь поджарый, весь с народом.
Так и надобно, может, на свете:
либо с другом, либо с Богом!

Утром – просто: чувства, всхлипы,

нетерпение – как скоро?!
Рига это то, во что все влипли:
воздух, звуки, духи моря.
Вилли, это всё, где мы и скрипы
башни Домского собора.

2000-27.03.16

В Кейптаунском порту

Слова на историю П. Гандельмана

поправил Е. Гешин