Жизнь по понятиям

Тип художественной практики и художественного восприятия, сориентированый – в противовес инновационным стратегиям и эстетическому релятивизму постмодернистов – на кажущийся незыблемым круг ценностей, идеалов и писательских техник, которые унаследованы от предыдущих культурных эпох и, маркируясь как канон, классическая традиция, по-прежнему претендуют на то, чтобы и сегодня воплощать в себе достоинство единственно верной литературной нормы. Рабочим инструментом консерваторов служит то, что они называют хорошим эстетическим вкусом, а обычным приемом – четкое отделение высокого (подлинного) искусства от того, что, на их взгляд, искусством не является и лишь притворяется им.

Эта уверенность консерваторов в том, что они владеют некоей абсолютной эстетической истиной и всегда знают, что такое хорошо и что такое плохо, разумеется, делает их позиции авторитетными в глазах власти, средней и высшей школы, академического сообщества, как, равным образом, и неквалифицированного читательского большинства. Но опять-таки, разумеется, отталкивает деятелей и приверженцев актуальной словесности, которые, – как признается Дмитрий Пригов, – готовы сдать в музей, в архив (или сбросить с парохода современности) «все роды занятий от росписи матрешек и народного пения до рисования под Репина ли, импррессионистов ли или классического романа – то есть все роды деятельности, откуда вынуты стратегический поиск или риск, где заранее известно, что есть художник-писатель, как кому себя следует вести на четко обозначенном и маркированном именно, как сцена, культурно-высвеченном пространстве, где единственно и может что-то происходить, где является обществу драматургия объявления и обнаружения искусства».

В широком смысле слова всю историю искусства с древнейших времен можно представить как хронику позиционных боев между – вспомним терминологию Юрия Тынянова – прирожденными «архаистами» и прирожденными «новаторами». Важно лишь не забывать как о том, что разделительная линия зачастую проходила (и проходит) не между художниками, а внутри их творческого сознания и художественного мира, так и об исторической изменчивости самого канона, на сохранении которого консерватизм настаивает. «Консерваторы, – замечает в этой связи Александр Агеев, – терпеть не могут современную им словесность, зато нежно любят классику, которой, в свою очередь, терпеть не могли его предки. Так уж повелось – безусловную духовно-практическую ценность литературы нормальный человек научается понимать как бы “во втором поколении”, по наследству».