Жизнь по понятиям

Есть основания предполагать, что число авторов, ангажированных тем или иным заказчиком, несравненно шире приведенных здесь примеров, так как многие писатели, заботясь о своей репутации, предпочитают в данных случаях либо не афишировать свою деятельность, либо работать под псевдонимами. Сказанное относится, в частности, и к написанию книг от имени тех или иных влиятельных лиц, и к распространенной ныне практике «межавторских серий», когда разные литераторы пишут и издают книги под именем одного фантомного (или реально существующего) автора. Словом, «зависимость от денежного мешка», о которой сто лет назад твердил Владимир Ленин, и в самом деле является чрезвычайно мощным стимулом для литературного творчества.

См. ГРАЖДАНСТВЕННОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; ИДЕЙНОСТЬ И ТЕНДЕНЦИОЗНОСТЬ; ПАРТИЙНОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ; РЫНОК ЛИТЕРАТУРНЫЙ

АНДЕГРАУНД

от англ. underground – подполье, подземелье.

Совокупность литературных явлений, манифестирующих себя как безусловно профессиональное искусство, но эстетически или идеологически несовместимых с официально признанной словесной культурой, а потому и не представленных (непредставимых) в легальной печати.

Этимологически связанный не столько с современным ему англо-американским аналогом, сколько с «подпольем» Федора Достоевского, российский андеграунд оформился в 1950-1960-е годы как естественное развитие авторской стратегии «внутренней эмиграции» в исторически конкретных условиях хрущевской «оттепели». То есть тогда, когда существование цензуры по-прежнему исключало публичную презентацию произведений, альтернативных по отношению к господствующей культуре, но уже возможны были и неформальные объединения авторов «по творческим интересам», и – благодаря самиздату и тамиздату – появление аудитории, к которой (поверх цензурных запретов или, вернее, огибая цензурные запреты) эти авторы адресовались. Таким образом, андеграунд конституируется и как своего рода «вторая» или «другая» культура, и как альтернативное по отношению к Союзу писателей литературное сообщество, где наличествовала внутренняя иерархическая структура и был принят достаточно строгий кодекс писательского поведения. «Появление андеграунда, – говорит Михаил Айзенберг, – хронологически совпадает с тем, что какие-то люди восприняли свое подпольное положение не как несчастье, а как вынужденную норму и перестали чувствовать себя выпавшими из времени одиночками».