Жизнь по понятиям

Поэтому, когда, уже в условиях новой России, власть устранилась от попыток регулировать речевую практику, в параллель к привычному эпитету «провокационный» возникло слово «провокативный», означающий уже не просто любую гадость, но гадость, обладающую эстетическим потенциалом, синонимичную художественной инновации и нацеленную на то, чтобы встряхнуть задремавшее или «автоматизировавшееся» сознание читателей, зрителей и слушателей. Провокационность, – говорит исследовавшая этот феномен Лиза Морозова, – связана с конфликтом, и гнев является наиболее адекватной реакцией на нее, тогда как провокативность, совсем наоборот, связана с игрой, и соответственно всякий вменяемый читатель (зритель, слушатель) должен откликаться на нее не негодованием или протестом, а либо сочувствием, либо, по крайней мере, снисходительным пониманием.

Разумеется, носители консервативного сознания и сегодня далеки от снисходительности. Так что публичные акции, вроде выставки «Осторожно, религия» в Сахаровском центре (2004), постановки в Большом театре оперы Леонида Десятникова «Дети Розенталя» на либретто Владимира Сорокина (2004), как равным образом и литературные произведения, аналогичные «Низшему пилотажу» Баяна Ширянова, стихам Шиша Брянского или рассказам Игоря Яркевича, у наших консерваторов по-прежнему вызывают желание либо апеллировать к городовому, либо включать механизм общественного осуждения, то есть либерального террора.

С государственным вмешательством у нас, как известно, бывает по-всякому. Что же касается общественного осуждения, то его механизм или не включается вовсе, или работает вхолостую. Что и позволяет авторам, избравшим для себя провокацию основой художественной и поведенческой стратегии, относиться к чьему-либо осуждению безразлично или пренебрежительно. «Неприязнь ко мне таких персонажей, – заявляет Ярослав Могутин, – всегда была для меня хорошим ориентиром и компасом: я двигаюсь в правильном направлении, делаю что-то новое, оригинальное, нестандартное, занимаясь правильными вещами (правильными не в идеологическом или «политически корректном» – гей-активистском или гей-славистском смысле, а в /анти/эстетическом)».