Жизнь по понятиям

А вот критики литературные считают узнаваемость всего лишь модным синонимом такого давнего и, безусловно, негативного понятия, как правдоподобие. Вероятно, это так и есть, и естественным образом возникающие коннотации отнюдь не с эстетикой, а с брендбилдингом и разработкой стратегий по захвату рынка товаров и услуг, где также применяется этот термин (см., например, классический труд Эла Райса и Джека Траута «Позиционирование: Битва за узнаваемость»), здесь вполне уместны. Существует даже мнение, выраженное анонимным рецензентом журнала «Огонёк», что именно в узнаваемости «порок почти всей современной словесности: она умеет достоверно изобразить только то, что видела и пережила, то, что “вокруг себя”. Выдумывать героев и обстоятельства, а тем более концепции авторы разучились, и должно пройти лет десять-двадцать, чтобы навык вернулся».

См. КРИТИКА КНИЖНАЯ; КРИТИКА ЛИТЕРАТУРНАЯ; ПРАВДИВОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ

УНИВЕРСАЛИЗМ ТВОРЧЕСКИЙ

Среди авторов есть, разумеется, мономаны, хранящие верность раз и навсегда избранному роду литературной деятельности. Таковы, например, Федор Тютчев (помимо стихов писавший, впрочем, политические трактаты), Афанасий Фет или Игорь Северянин, а в кругу наших современников поэты Олег Чухонцев, Тимур Кибиров или Максим Амелин. Есть и те, кто, попробовав свои силы на одном литературном поприще, вскоре переключились на другие – как Николай Гоголь, дебютировавший поэмой «Ганц фон Кюхельгартен» и никогда более не обращавшийся к стихотворчеству, или как прозаики Владимир Максимов, Анатолий Приставкин, критики Александр Агеев, Андрей Василевский, Владимир Вигилянский, тоже начинавшие со стихов. Но несравненно чаще российские писатели следуют примеру Николая Карамзина и Александра Пушкина, выступая во всех (или, по крайней мере, во многих) доступных им литературных родах и жанрах. Так, Михаила Лермонтова, при всей краткости его земной биографии, энциклопедии представляют как «поэта, прозаика, драматурга, переводчика», а Людмилу Петрушевскую – вернемся к нашим дням – надо аттестовать не только как «драматурга, прозаика, поэта, эссеиста», но еще и как художника (учитывая ее вполне профессиональные занятия живописью), еще и как акциониста (принимая во внимание те перформансы, в которых она регулярно участвует).

Причем даже и в тех случаях, когда за писателем закрепилась репутация вроде бы мономана, нельзя исключить, что он – втайне от публики – пишет (или писал) что-либо и совсем в ином роде. Например, прозаик и драматург Валентин Катаев только позднюю свою прозу стал инкрустировать собственными стихами, и далеко не все знают, что немалую дань лирике отдали академики Сергей Аверинцев и Вячеслав Иванов, блоковед Дмитрий Максимов, арабист Теодор Шумовский, лингвист Михаил Панов, критики Владимир Гусев, Дмитрий Бавильский и Дмитрий Бак, памфлетист Владимир Бушин, прозаик Марк Харитонов, автор криминальных романов Полина Дашкова, фантасты Евгений Лукин, Юлий Буркин, Евгений Харитонов, многие другие литераторы и филологи. К традиционному для нас понятию «проза поэта» прибавилось новое – «проза критика», ибо вдогон Владимиру Лакшину, Владимиру Турбину, Владимиру Огневу, в свою пору представавшим в роли прозаиков, повествовательный регистр энергично опробуют сегодня Роман Арбитман, Сергей Боровиков, Александр Генис, Александр Гольдштейн, Сергей Костырко, Вячеслав Курицын, Татьяна Москвина, Владимир Новиков, Мария Ремизова, Михаил Эпштейн и все тот же Дмитрий Бавильский,