Жизнь по принципу «Послать все на…»

И вот теперь мы пишем вам из тюрьмы. Понимаете, несколько дней назад пошел снег. И было очень красиво. И мы очень радовались. На второй день снегопада закрыли школы, наши мальчишки остались дома и тоже очень радовались. А потом, после того как снег пошел еще сильнее, он пошел еще сильнее, хотя насыпало и так предостаточно. В конце концов нас полностью завалило снегом. И не в смысле «Ой-ой, какая прелесть, нас завалило снегом», а в смысле «Помогите, наш джип даже с цепями на колесах не выберется!» (Мы живем в Италии, неподалеку от Урбино, на одиноком холме в полумиле от ближайшей дороги.)

Вы, конечно, скажете, что из дома можно уйти пешком, если надеть здоровенные сапоги и всякое зимнее снаряжение. Нет, господа. В нашем случае это очень толстый слой снега. Это снег, заваливший входную дверь под самый дверной глазок, в результате чего из дома даже выйти сложно. Это снег с ветром, заносящий дом чуть не до конька крыши. И этот чертов,[1][2] снег все валит и валит. Нам было сказано, что спасатели до нас раньше чем через сутки не доберутся — разве что на вертолете. И вообще, они к нам не собираются, потому что сначала будут спасать тех, кого реально нужно спасать. То есть мы застряли, подумали мы. И надолго.

Большинство из нас сидит в своеобразной тюрьме, и эта книга может помочь выбраться оттуда. И мы сейчас сидим в тюрьме, только вокруг нас нет высоких стен с колючей проволокой поверху, сторожевых вышек да охранников с пулеметами. Решетки вокруг нас собраны из целого моря снежинок, заваливших наши двери и окна. Тюрьма эта больше похожа на Алькатрас, нежели на Вандсворт,[3] только с глубокими снегами и полным безмолвием вокруг вместо беснующихся вод залива Сан-Франциско.

Впервые за семь лет жизни в этих местах мы буквально оказались взаперти. Понятно, что не в тюрьме, но «типа» в тюрьме. Короче говоря, это означает, что мы сейчас живем в избранной нами «метафоре».

Вот черт, минут на пять погас свет, но теперь все включилось обратно… К счастью, я за мгновение до этого успел нажать «Сохранить».

Так что вся эта тюремная метафора оказалась как нельзя более подходящей для того, чтобы описать возможности Терапии по принципу «Послать всё на…». Этот снегопад был, как говорится, «в яблочко» (что и подтверждается нашими нынешними приключениями взаперти).

За семь лет, прошедшие с тех пор, как мы написали самую первую книгу «Послать всё на…: Парадоксальный путь к успеху и процветанию»,[4] приключилось очень много всякого. Книга расходилась отлично (к сегодняшнему дню она переведена на двадцать два языка и уже продано более четверти миллиона экземпляров) и — благодаря феноменальной работе нашего издательства Hay House — все еще наращивает темпы продаж. Ну а мы получили возможность лично обучить принципу «Послать всё на…» сотни тысяч людей со всех концов света.

Семь лет назад мы точно знали, что наши принципы работают для британцев, потому что именно в Великобритании мы жили и много лет преподавали. Мы точно знали, с какими конкретными трудностями приходится сталкиваться британцам, и были в курсе, с какими именно трудностями лучше всего бороться, посылая их на… Но когда книга была опубликована, самым большим нашим потрясением было узнать, что не только британцев вконец задолбали стрессы, а задолбали они буквально всех, по всей планете.

Не только британцы не могут забить на все и расслабиться, но и многие другие европейцы, например, итальянцы (что нас немало изумило). Не только британцы не решаются говорить то, что думают, но и американцы тоже (опять-таки, к нашему удивлению). Не только бритты зажаты и задавлены, но и люди из вполне себе приятных цивилизованных стран типа Голландии и Дании.

Хотите — верьте, хотите — нет, но на свете существуют ирландцы, лишившиеся умения радоваться жизни; французы, потерявшие свою joie de vivre;[5] итальянцы, не способные выплеснуть свои эмоции; зажатые австралийцы (клянусь Богом!); калифорнийцы, потерявшие веру в себя; до предела вымотанные русские… И список этот можно продолжать до бесконечности.

Мы выяснили, что (да-да, естественно, все мы разные, и нам всегда нравилось замечать эти различия) объединяет нас гораздо больше, чем разделяет. Ни с кем мы не шутили и не смеялись больше, чем с немцами. Ни с кем не плакали о наболевшем столько, сколько с австралийцами. Ни с кем не открывали свою душу так, как с русскими.

Большинство из нас сидит в своеобразной тюрьме, и эта книга может помочь выбраться оттуда.